— Такова их судьба, — пожала плечами Лилиана.

Попаданец понял, что нет смысла рассуждать сейчас о местных нравах. Тем более, ему ли лезть со своим уставом в чужой монастырь? Ведь и в его мире, люди в некоторых странах, только тем и занимались, что терпели своих взбалмошных правителей и вводимые ими глупые, античеловеческие законы. Да и не время сейчас было — в зал как раз вплыл Гадаар.

Вслед за духом—рабом, в столовой появился и Юлиус, в окружении своих бойцов. Он подошел к Лилиане, поклонился и начал доклад. Впрочем, Тима его не слушал, так как еще по отрицательному покачиванию головы Гадаара все понял. Они ничего и никого не нашли.

Тима жестом дал понять своему духу—рабу, чтобы тот полезал в его кинжал. И, дождавшись, когда тот выполнит приказ, повернулся к хозяйке дома и ее собеседникам.

— Я поняла тебя, Юлиус, — задумчиво проговорила Мистресс Лилиана. — Значит вы проверили весь особняк и никого не нашли.

— Да, я лично проверил особняк, а территорию поместья проверяют оставшиеся команды. Но, не думаю, что они что—то найдут.

— Я тоже так не думаю, — согласилась с ним Лилиана, — хорошо, — после некоторой паузы проговорила она, — тогда пока возвращайся к своим бойцам, — услышав приказ, начальник службы безопасности Лилианы, поклонился и махнув своим бойцам, отправился его выполнять. — Далоф, — обратилась Лилиана к своему дворецкому, когда Юлиус покинул зал, — отправь кого—нибудь в столицу, дабы уведомить жандармерию и семью покойного, а после — начинай сборы. Нам пора возвращаться в столицу.

— Да, госпожа. Слушаюсь, госпожа, — поклонился Далоф и удалился.

— Ну что же, — с какой—то печальной улыбкой проговорила Лилиана, обращаясь к Тиме, — судя по всему, нас ждет крайне утомительная ночь. Вы бы сходили, отдохнули, мастер Тималь. Вам совершенно нет никакого смысла утомлять себя всей этой будущей суетой.

— С вашего позволения, Мистресс Лилиана, — точно таким же официальным тоном, как и она, проговорил попаданец, — я бы, лучше остался. — А затем, он улыбнувшись и подмигнув ей, добавил: — Не могу же я тебя сейчас бросить, Лили. Да и, если честно, я крайне интересно. Я всегда любил детективы.

— Детективы? Что это такое? — заинтересовалась Лилиана.

— Это такой жанр в литературе, — начал объяснять Тима, — там рассказывается о том, как великие, и не очень, сыщики, расследуют разнообразные, зачастую, очень хитроумные преступления.

— Сыщики?

— Ну, — Тима замялся, не зная как правильно описать такую простую, по своей сути, профессию, — это такие люди, которые раскрывают преступления, — наконец выдал он гениальное и, по своей сути, максимально точное описание.

— Как жандармы? — уточнила Лилиана.

— Не знаю как работают ваши жандармы, но подозреваю, что так же как и наши, поэтому — и да и нет. Сыщики, — он вновь задумался, — это скорее частные жандармы.

— Частные жандармы? — задумчиво проговорила Мистресс. А что? Это отличная идея. Титус! — внезапно позвала она, ты здесь?

— Да, госпожа. Конечно, госпожа, — подбежал к ней невысокий мужичок с длинными, аккуратно уложенными, волосами, цвета свежего меда, носом—картошкой и водянисто—голубыми глазками. Мужичок был одет со вкусом, можно даже сказать — щегольски.

— Запиши и обдумай целесообразность идеи о частной жандармерии.

— Частной жандармерии, госпожа? Понял, госпожа. Будет исполнено, госпожа. — Зачастил он. — Еще что—нибудь?

— Да, передай, будь добр, Руфи, чтобы она заварила нам с мастером Тималем чаю. Думаю, что мне он сейчас не повредит. Вы как, мой друг, — улыбнулась она Тиме, — составите мне компанию?

— Конечно, госпожа, — сделал вид, что кланяется, попаданец, — только...

— Да—да, я помню, — недовольно проговорила она, — вы пьете чай с сахаром. Варварство какое—то. Все понял? — обратилась она к Титусу и, дождавшись от него согласного лепета, жестом руки отправила того восвояси. — Так что там с этими де—тек—тивами? — по слогам произнесла она, обращаясь уже к Тиме.

— А что с ними? — удивился тот, — просто популярный жанр. Даже я ими, в свое время, зачитывался.

— О! — обрадовалась Лилиана, — расскажи мне одну из прочитанных тобою историй.

— А разве это уместно?

— А почему нет? — вопросом на вопрос ответила она, — не волнуйся, у нас еще много времени. Пока посыльный доберется до столицы, пока жандармы соберутся, пока доедут.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами попаданец и начал свой вольный пересказ книги Агаты Кристи про десять негритят. Многое, естественно, он уже не помнил, что—то пришлось адаптировать, что—то сочинить. Однако, судя по интересу, явно читающемуся в глазах не только у самой Мистресс Лилианы, но и у окружающей ее челяди и бойцов охраны, публика ему попалась благодарная.

На словах: «После шторма на остров приплывут жандармы, но единственное что они здесь найдут — десять трупов и неразрешенную загадку» распахнулись двери и в зал вошел Юлиус, к слову, так и не вернувшийся в зал, после того, как его отослала Лилиана, в компании пятерки своих воинов. Они сопровождали трех человек, главным из которых, судя по всему, был щеголеватый мужчина лет тридцати отроду. Его отличительной особенностью были густые, пшеничного цвета усы, которые он, явно ценил и за которыми старательно ухаживал.

— Мистресс Ирри, — поклонился он, подойдя ближе к Лилиане, — позвольте представиться, меня зовут Кальри Вайло, я — лейтенант жандармерии славного города Орслин.

— Вайло? — задумчиво переспросила, поднявшаяся на ноги Лилиана, — вы случаем не...

— Племянник, — ослепительно улыбнулся этот самый Кальри, а Тима тут же его невзлюбил.

— Хорошо, — холодно улыбнулась хозяйка дома, сделав вид, что не заметила очевидной дерзости со стороны этого лейтенанта, — занимайтесь своей работой, — она кивнула в сторону уже остывшего трупа Мейстера Монора.

Тима, если честно, ожидал от жандармов чего—то другого. Не только их внешний вид смущал его — от бойцов той же Лилианы, они отличались только шевронами, а в остальном — выглядели как обычные вояки, — но и то, как вызывающе, хоть и оставаясь в рамках приличий, они себя вели.

— Это вообще нормально? — тихо поинтересовался он у Лилианы, пересевшей на его сторону стола, дабы не мешать «следственным мероприятиям» и сейчас, безучастно наблюдающей за тем, как жандармы, довольно грубо, надо сказать, допрашивают