Теперь ему было одиннадцать лет, и он сидел за кустом сирени с судорожно бьющимся от страха сердцем. Между белыми гипсовыми скульптурами сновали черные тени. Их было трое, и они искали Глеба.

Поиски продолжались уже минут десять. Глеб продрог за своим кустом, но и хулиганам до смерти надоело шляться по парку в поисках какого-то мальчишки.

– Слышь, Ляма, брось ты этого пацана, – сказал один из них. – Пошли лучше накатим еще по бутылке «Жигуля».

– Этот недомерок все расскажет, – хрипло отозвался самый рослый из парней, со зверской рожей и в длинном светлом плаще.

– Чего расскажет-то? – возразил ему кто-то. – Да он даже наших лиц не видел.

– Все равно надо его найти, – упрямо проговорил бандит.

Глеб все вспомнил. Он вспомнил, как возвращался с другом из кинотеатра и, чтобы сократить путь, первым свернул в темный парк. И как в одном из глухих уголков парка они наткнулись на подвыпивших хулиганов.

Друга схватили и избили, а Глеб убежал. Убежал, вместо того чтобы прийти другу на помощь. Слишком взрослыми были парни, слишком страшными были ножи в их руках.

Глеб сидел на корточках, ноги его затекли, однако он боялся пошевелиться. И тут он увидел своего преследователя. Его длинный светлый плащ серебрился в свете луны. Пальцы сжимали нож.

На мгновение в голове у Глеба промелькнула мысль, что бандит похож на огромного белого мотылька со сложенными крыльями. И Глебу вдруг показалось, что он видел что-то подобное раньше. Но странная мысль тут же улетучилась из головы, как только парень в плаще повернулся и посмотрел на куст, за которым прятался Глеб.

Это продолжалось долго, целую вечность. Враг в белом плаще стоял возле аллеи и смотрел на Глеба, прячущегося за кустом сирени. И пока это длилось, страх заполнял душу Глеба, пропитывал собой каждую клетку его тела, забивал холодным потом каждую пору его кожи.

Наконец парень сплюнул себе под ноги, спрятал нож в карман, повернулся и зашагал к своим приятелям.

А Глеб… Глеб вдруг отчетливо осознал, что даже когда опасность минует, страх останется с ним навсегда. И от этой мысли в душе его засаднила тоска.

…Сознание Орлова вновь пошатнулось, а глаза снова застила пелена. Потом что-то сверкнуло перед глазами, и Глеб обнаружил, что стоит на ногах посреди небольшой лужайки. Над головой у него – хмурое небо Гиблого места, а перед глазами – чудовищный Метаморф, принявший облик его самого страшного кошмара.

От ужаса у Глеба перехватило дыхание, а на глаза навернулись слезы. Сердце колотилось в груди, как раненая птица.

Первоход сцепил зубы и тряхнул головой, прогоняя остатки тумана. Он не помнил, когда успел встать на ноги и как сумел увернуться от клыков чудовища. Однако он четко осознавал, что каждая рана, нанесенная Метаморфу, отзовется болью в его собственном теле. Огромная багровая масса, пульсируя и подергиваясь, сжалась в тугой комок, напоминая огромную сжатую пружину. Метаморф изготовился к прыжку.

– Убей его, Первоход! – снова прозвучал в ушах Глеба голос охотника Громола. – Справься со своим страхом! Убей его!

С трудом сбросив оцепенение, Глеб вытянул из ножен меч и шагнул к чудовищу.

«Что я делаю?» – пронеслось у него в голове, но изменить что-либо было уже невозможно.

Клинок меча, ярко сверкнув в багровых лучах заходящего солнца, обрушился на голову чудовища и расколол ему череп. В тот же миг в мозгу у Глеба словно бы взорвалась граната. Он закричал от боли и выронил меч из побелевших пальцев.

«Страха больше нет…» – пронеслось в пылающем мозгу Глеба, а в следующий миг сознание его угасло, ноги подкосились, и он пластом рухнул на траву.

Сначала Глебу показалось, что он видит Призрачного всадника. Но постепенно туман перед глазами рассеялся, и Глеб снова обрел возможность видеть четко.

– Охотник Громол… – с облегчением выдохнул он.

Громол улыбнулся.

– Да, Глеб. Это я.

Первоход сел на траве и огляделся. Поблизости по-прежнему поблескивало озеро, но оно уже не выглядело так зловеще, как прежде. Небо над головой прояснилось и потеряло свой жутковатый багровый оттенок.

Трупов на лужайке не было, да и надгробия куда-то исчезли. Недоумевая, Глеб осмотрел свою одежду. И еще больше удивился. Кровь, пропитавшая куртку, испарилась. Не было ни ран, ни боли.

– Должно быть, ты хочешь, чтобы я объяснил тебе все, что здесь произошло, – снова заговорил охотник, заметив удивление Глеба. – Но скажи мне, что ты помнишь?

Глеб нахмурился.

– Помню, как сражался с упырями. Потом Бранимир открыл Проход в иную реальность. Оттуда вышел Призрачный всадник, и я убил его. А потом… – Глеб сглотнул слюну. – Потом из воды вылезло многоликое чудовище. Я расколол ему мечом голову.

Первоход снова огляделся, затем устремил взгляд на Громола и хмуро спросил:

– Я не вижу трупов. Куда они подевались?

– Их не было, Глеб, – ответил охотник. – И не могло быть. Эти твари никогда не существовали в реальности. Их создало твое воображение.

Глеб уставился на охотника непонимающим взглядом и изумленно пробормотал:

– О чем ты, дьявол тебя побери, говоришь?

– Эти твари – воплощение твоих страхов. Сны, которые ты видел на протяжении трехлетнего беспробудного сна. Как сказал бы твой друг Яков Фендель – «персонализация твоих кошмаров». Три года, проведенные в темнице, изменили тебя. Волхвы, охраняющие Морию, питались страхами узников. Ты ведь это помнишь?

– Да, – упавшим голосом проговорил Глеб. – Я это помню. Они усыпляли узников с помощью колдовского отвара и насылали на них кошмарные сны.

– Верно, – кивнул Громол. – Отравленный зельем волхвов, ты видел один кошмар за другим. Твой сон длился почти три года. Обычно пленники Мории теряют рассудок после нескольких месяцев, проведенных в узилище. Тебе удалось продержаться три года. Однако рассудок твой был поврежден. И не только рассудок.

Глеб молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Это было непросто.

– Волхвы подняли со дна твоей души все страхи, включая те, о которых ты давно забыл, – продолжил охотник. – И даже те страхи, которые тебе еще предстоит испытать. Страхи эти, подобно смертельной опухоли, пожирали твою душу и отравляли твою кровь. И излечить тебя было совсем непросто.

Первоход по-прежнему молчал, угрюмо и недоверчиво глядя на Громола. Он уже понял, куда тот клонит, но не хотел верить странным речам призрачного гостя. Между тем Громол продолжил:

– Страшная темница высосала из тебя все соки и преждевременно превратила тебя в старика. Ты чувствовал, что не сможешь справиться с болезнью сам. И тогда ты призвал на помощь богов Гиблого места. Ты умолял помочь тебе, вдохнуть в тебя прежнюю силу. И Гиблое место откликнулось на твой зов.