И так тянулся этот вечер, пока, наконец, они не услышали громкий голос сквайра, который разговаривал с кем-то снаружи. Однако вскоре он вошел.

– Как он там? – спросил Гарольд. – Будет жить?

– Трудно сказать, – последовал ответ. – Но из Лондона телеграммой вызвали двух светил от медицины, и они приедут уже завтра.

Два лондонских светила от медицины приехали, и два светила от медицины забрали свои гонорары по сто гиней каждый и уехали, но ни тот, ни другой, ни оба вместе взятые, так и не высказали твердого мнения относительно вероятности Эдварда Косси остаться в живых или умереть. Впрочем, один из них извлек из тела раненого некоторое количество дроби, а еще некоторое оставил, так как не смог извлечь ее всю. Однако оба сошлись во мнении, что раненого можно оставить на попечение их местных собратьев, а что касается их самих, то в них больше нет необходимости.

Прошла неделя, но Эдвард Косси, за которым и днем и ночью ухаживала Белль Квест, все еще пребывал между жизнью и смертью.

Был четверг, и Гарольд подошел к замку, чтобы сообщить сквайру последние новости о раненом. Пока он стоял в вестибюле, говоря то, что он должен был сказать мистеру де ла Моллю и Иде, в дверь позвонил какой-то человек, в котором он узнал одного из клерков мистера Квеста. Гостя пригласили войти, и он вручил сквайру плотный конверт с полным адресом, который, по его словам, ему велел доставить мистер Квест, и, добавив, что ответ не требуется, откланялся и ушел.

Как только гость ушел, мистер де ла Молль открыл конверт и, вынув из него два документа, на вид явно юридического характера, начал их читать. Внезапно первый выпал из его рук, и он с восклицанием схватил второй.

– Что это, отец? – спросила Ида.

– Что? Сейчас узнаешь, что. Эдвард Косси передал закладные на наш замок адвокату Квесту, и Квест уведомляет меня о том, что я должен вернуть ему деньги. – И сквайр в состоянии сильного возбуждения принялся расхаживать по комнате.

– Ничего не понимаю, – сказала Ида. Ее грудь взволнованно вздымалась, глаза горели странным огнем.

– Неужели? – сказал сквайр. – Тогда прочти вот это. – И он подтолкнул к ней бумаги. Когда он это сделал, из конверта выпало еще одно письмо, которое он сразу не заметил.

В этот момент Гарольд встал, чтобы уйти.

– Не уходите, Кварич, не уходите, – остановил его сквайр. – Я буду рад выслушать ваш совет, и я уверен, что то, что вы услышите, не пойдет дальше.

Одновременно Ида жестом пригласила его остаться, и Гарольд, хотя и неохотно, подчинился.

«Дорогой сэр, – начал сквайр читать вслух. – К данному письму прилагаются обычные в таких случаях официальные уведомления с требованием вернуть сумму в размере тридцати тысяч фунтов, недавно выданную Вам по закладной на замок Хонэм Эдвардом Косси, эсквайром. Эти закладные перешли в мое владение за полученную стоимость, и теперь я желаю их обналичить. Я глубоко сожалею о том, что вынужден давить на старого клиента, но мои обстоятельства таковы, что я обязан это сделать. Если я могу каким-либо образом облегчить ваши усилия по изысканию суммы, я буду рад вам в этом помочь. Но в случае, если деньги не поступят по истечении шести месяцев, начиная с даты уведомления, будут приняты обычные в таких случаях меры по лишению вас права выкупа.

Засим, дорогой сэр, ваш покорный слуга,

У. Квест

Кому: Джеймсу де ла Моллю, эсквайру, мировому судье, доктору словесности».

– Понятно, – сказала Ида. – У мистера Косси больше нет закладных на замок.

– Именно, – подтвердил сквайр. – Он передал их этому негодяю-адвокату. И, тем не менее, он уверял меня… я отказываюсь это понимать, честное слово, отказываюсь.

В этот момент полковник сказал, что уходит, пообещав, что вечером зайдет еще раз, чтобы узнать, может ли он чем-то помочь. Когда он ушел, Ида холодным, решительным голосом заявила:

– Мистер Косси сказал мне, что когда мы поженимся, он бросит эти закладные в огонь. Теперь же создается впечатление, что закладные не были в его распоряжении, либо он с тех пор, не сообщая нам, передал их мистеру Квесту.

– Да, похоже на то, – согласился сквайр.

– Ну что ж, – продолжила Ида. – В таком случае, отец, я тебе кое-что скажу. Я заключила помолвку… или, точнее, я пообещала заключить помолвку с Эдвардом Косси при условии, что он возьмет эти закладные на себя, когда банк «Косси и сын» угрожал лишить нас права выкупа, или как там это называется.

– Боже мой! – удивился ее отец. – Что за идея!

– Я это сделала, – продолжал Ида, – и он взял закладные, а вскоре потребовал от меня сдержать мое обещание, и я заключила с ним помолвку, хотя эта помолвка была мне отвратительна. Как ты понимаешь, убедив его ссудить нам деньги, я не могла отказаться от выполнения моей стороны сделки.

– Что ж, – сказал сквайр, – я впервые об этом слышу.

– Да, – ответила она, – и я бы никогда не сказала тебе об этом, если бы не это внезапное изменение в состоянии дел. Своим поступком я надеялась спасти нашу семью от разорения. Но теперь мне кажется, что мистер Косси обманул нас, и разорения нам не избежать. Поэтому условие, при котором я обещала выйти за него замуж, не было исполнено, что освобождает меня от необходимости сдержать мое общение.

– Ты хочешь сказать, что если, допустим, он останется жив, ты не выйдешь замуж за Эдварда Косси?

– Да, именно это я и имею в виду.

Сквайр на минуту задумался.

– Это весьма серьезный шаг, Ида, – сказал он. – Не подумай, будто я оправдываю этого Косси, он, конечно, поступил некрасиво, но все же он, возможно, отдал закладные Квесту под каким-то давлением и, возможно, захочет найти деньги, чтобы выкупить их назад.

– Мне все равно, даже если он найдет денег в десять раз больше, – заявила Ида, – я не выйду за него замуж. Он нарушил букву своих обязательств, а я не намерена соблюдать свои.

– Все это очень хорошо, Ида, – сказал сквайр, – и, конечно, никто не может принудить тебя вступить в неприятный тебе брак, но я хочу указать на одну вещь. Подумай о своей семье, а не только о себе. Скажу честно, я не верю, что со временем мы сможем изыскать тридцать тысяч фунтов, чтобы погасить эти требования, разве только с помощью Эдварда Косси. Так что, если он выживет, – а поскольку он продержался уже довольно долго, то скорее всего, он будет жить, и ты разорвешь свою помолвку с ним, мы будем разорены и пойдем по миру, вот и все, ибо от этого Квеста, разрази его гром, не приходится ждать милосердия.

– Я знаю это, отец, – ответила Ида, – но я не могу и не выйду за него замуж, и я не думаю, что ты вправе от меня этого требовать. Я обручилась или, вернее, пообещала обручиться с ним, потому что считала, что женщина не имеет права ставить свое собственное счастье выше благосостояния старой семьи, вроде нашей, и я бы выполнила это обязательство любой ценой. Но с тех пор, если хочешь знать правду, – и она густо покраснела, – я не только прониклась к нему еще большей неприязнью, но и полюбила кого-то еще, того, кто также любит меня, и поэтому имеет право предложить мне руку и сердце. Подумайте, отец, что это значит для женщины: продать себя в телесное и душевное рабство… когда она любит другого человека.