Что? Ох, держите меня. Сюрприз удался на славу. Один раз мама решает показать свою заинтересованность и…

– Слушай, Кенз. – Рен хватает меня за локоть и торопливо ведет к гостиной. – Ты в порядке? Я имею в виду, Грейсон рассказал мне…

– Боже мой, надеюсь, мама знает? Насчет Брэдли? Мы больше не обручены. Я отдала ему кольцо…

Я предстану не только перед неодобрительными взорами моей семьи, но и перед всеми, кого знаю.

– Она в курсе, но я должна предупредить…

– Кензи, боже мой, как ты опоздала! Мы думали, ты уже… – Это моя двоюродная сестра Эшлин. Громкоголосая, самоуверенная Эшлин. На ее мастерских инъекциях ботокса держится практически весь отцовский бизнес.

Мама отдает распоряжения официанту и не останавливается, пробегая мимо нас.

– Прошло больше чем пять минут, Кенсингтон! – кричит она на ходу. – Мы уже начали. Идем!

– Привет, мам, – чуть слышно отзываюсь я.

Рен наклоняется к моему уху.

– Слушай, Кенз…

– О, вы слышали про кузена Джимми? Да…

Эшлин не дает нам вставить ни слова. Она вклинивается между нами, хватает нас под руки и тащит к патио.

Начинаю паниковать. Я должна сделать объявление. Что я им скажу? «Извините, свадьбы не будет. Мой жених, похоже, обрюхатил мою так называемую подругу, но вы не волнуйтесь, угощайтесь». Так, что ли?

Под непрерывную болтовню Эшлин выходим через раздвижные двери.

– Красиво, да? Я помогала…

Внутренний дворик выглядит просто сказочно. Мама заказала для украшения несколько фигурно подстриженных деревьев. Под огромным шатром разместились два длинных стола, накрытых белыми скатертями. Тонкая ткань развевается на прохладном ветру, с которым пытаются бороться уличные обогреватели. Рядом с шатром, под деревьями, играет оркестр из трех музыкантов.

Мини-праздник для Рен и помолвка-сюрприз для меня. Для меня.

Мы отходим в сторону, чтобы пропустить официанта с подносом еды.

– Ты слушаешь, Кензи? Ты меня слышишь? Я должна…

Эшлин сразу же мчится к свободному месту рядом с… О, прекрасно, вот и Лиза Эванс. Та самая, что скоро станет Лиза Эванс-Мэтисон. И жених ее, Райан, тоже здесь. И ее мама. Эшлин садится на стул рядом с ними, а Лиза мне машет.

Ну, привет. Вяло машу ей в ответ. Рукой без кольца.

Рен хватает меня за руку и встряхивает.

– Слушай, я пытаюсь тебе сказать…

– Попрошу тишины. – Кто-то стучит ножом о стакан. Все оборачиваются к женщине с писклявым голоском.

Что-о-о?

– А вот и наш особенный гость, будущая миссис Брэдли Коннорс. – Это Бетани Чезавит, непревзойденный свадебный организатор и, подозреваю, координатор праздника «Ребенок плюс Помолвка».

Убейте меня. Убейте сразу, чтобы не мучиться.

Грейсон и папа сидят в самом конце стола. Замечаю тетю Грету и улыбаюсь ей. По крайней мере думаю, что улыбаюсь. То есть лицо у меня определенно задвигалось. О, да у нее новый ухажер! Высокий, худой и с большой залысиной. Мама стоит за папиным стулом, надзирая за происходящим.

– Ну, проходите же, девушки, садитесь, – машет нам Бетани Чезавит. – Вы – здесь, рядом с будущим отцом. А вы – возле своего красавца жениха!

– Он там! – кричит Эшлин и указывает в сторону бара.

Не поняла…

– Об этом я и пытаюсь тебе сказать, – шепчет Рен мне в ухо. – Я не знала, что происходит…

Брэдли, явно смущенный, подходит к столу.

– Не-е-ет! – Вопль вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать.

Все дружно ахают. Музыка обрывается. Гости замирают, и в тишине можно расслышать, как со свистом поворачиваются головы.

Ох. Теперь все взоры устремлены на меня.

На лице мамы – широкая натянутая улыбка. Кажется, она даже не дышит. Не могу поверить, что она так со мной поступила.

– Хм… то есть… Не может быть! – стараюсь исправить ситуацию я.

Бетани Чезавит недоуменно хмурится. Лиза Эванс шепчется со своей мамой, поглядывая то на меня, то на Брэдли.

Я умираю. Умираю.

– Вот это встреча! Ха-ха, вам удалось меня удивить. – Я поднимаю большой палец вверх. – Отличная работа. О, привет, тетя Линди. Красивый у вас свитер. И у тебя, Лиза. Платье, я имею в виду. Ясно, что не свитер…

О боже, что я несу?

Грейсон округляет глаза. Мама в ужасе, машет мне, чтобы я замолчала. Она хочет, чтобы я замолчала?

– Серьезно? – смотрю на нее, качая головой, и поворачиваюсь к Брэдли.

– Можно тебя на минутку? – подняв брови, тычу пальцем в сторону двери. – Туда.

Брэдли оглядывается на гостей.

Я изображаю улыбку.

– Ладно. Отлично. Пока, – говорю я и разворачиваюсь.

И тут же сталкиваюсь с официантом.

Он неловко отступает. Поднос накреняется. Тарелки скользят. Еще один неуклюжий шаг назад – и еда летит во все стороны. Гости визжат. Официант падает на чьи-то колени, хватаясь за то, за что хвататься ему не положено.

Я испуганно зажимаю рот ладонью. Пробыла здесь всего десять минут и… и… Тетя Грета поднимается из-за стола. Папа закатывает глаза. Эшлин хохочет. Мама сужает глаза до щелок, ее лицо наливается краской. Губы плотно сжаты. Она неодобрительно качает головой. Сердится на меня. Серьезно? На меня? Невероятно.

Мое напряжение нарастает, пока наконец не вырывается в крике:

– Ты издеваешься, мам?

О боже.

Команда Кензи: минус сто миллионов миллиардов.

Брэдли ушел. Я рассталась с ним окончательно. В самых недвусмысленных выражениях. Между нами все на миллион процентов кончено. Меня трясет от его наглости. О чем он, спрашивается, думал? Не представляю, как ему удалось убедить маму, что мы помирились.

Ладно, представляю. Ей хотелось в это поверить. Понимаю.

Потому что слишком долго я сама хотела в это поверить.

Но, боже мой, мама.

Я не плачу. Я сконфужена. Ладно, унижена… и все же не плачу. Я делаю собственный выбор.

Впервые в жизни я чувствую, что решаю сама, я отстаиваю свои интересы. Я приняла решение. И выбираю Шейна.

Но, что важнее, я выбираю себя.

Треньк, треньк, треньк. Плюс один в пользу команды Кензи.

– Кенсингтон? – окликает меня тетя Грета. Волосы у нее по-прежнему красные, только теперь более яркого оттенка.

Оборачиваюсь и вижу рядом с ней Рен. Поднимаю руку и слабо машу. Я не могу говорить.