Растворять пятерых мужчин в воздухе на глазах у многочисленных зрителей было рискованно. Как работал механизм отвода глаз, справился бы ли он с десятками людей, смотрящих в упор, я не знала. А что если у кого-то в голове помутится? Пойдут слухи, сплетни, не дай Господь, газеты…

Именно по этой причине, покинув магазин как обычные люди, мы быстрым шагом направились в сквер, лежащий через дорогу. Вокруг подмораживала холодная ноябрьская ночь. Та самая, растянувшаяся, казалось, уже на годы…

Ну, надо же было в родной мир! Черт бы подрал мой хитрый разум…

Тягучей тоской вернулись мысли о маме и о том, что я так и не сподобилась придумать, как быть с двумя мирами. Времени и раньше катастрофически не хватало, а теперь, стоило появиться Уровню «F», не осталось вовсе.

А она, любимая и родная, где-то там… совсем рядом….

По дороге в сквер в голове реактивными истребителями проносились и другие мысли: хорошо, что в этот вечер, решивший догнаться чаркой водки и пельмешками, в супермаркет не спустился дядя Толя (с него бы сталось, и вот где была бы встреча, а потом и работа с памятью). И еще одна: ребята понимали мою речь даже здесь, значит, каким-то непостижимым образом язык Нордейла пропитал меня. Может, где-то помог Дрейк? Разбираться с этим было не время, и я лишь мысленно возблагодарила что бы то ни было за то, что ситуация обернулась именно таким образом. Любой другой исход спровоцировал бы новые проблемы.

До сквера было недалеко, но за это время парни уже успели выспросить, что это за место. После некоторых терзаний, пришлось на страх и риск ответить честно (ведь Чейзер знал – чего скрывать от других?). Реакция на объяснение удивила – восторженный присвист и взбудораженное любопытство.

– Что, правда, другой мир?

– Ну ты даешь!

– А поближе никак было? – беззлобно усмехнулся Баал.

Не объяснять же, что когда на счету каждая секунда, задумываться о выборе места некогда.

– В этом мире время идет по-другому, – бросила я Канну на ходу, – четыре минуты здесь равняются одной на Уровнях.

– Понял, – он был краток и лаконичен. Потом задумчиво хмыкнул, – а это удобно. Вот где надо планировать операции, чтобы время зря не тратить.

На этот раз хмыкнула я: тоже мне – практик.

– А почему дома все такие?..

Чья-то подошва наступила на замерзшую лужу – и лед громко хрустнул ломаясь. Зашуршала под ногами увядшая покрытая инеем трава.

– Какие, Дэйн?

Эльконто, озираясь по сторонам, подыскивал нужные слова. Свет от фонарей пробегался по стволу и прикладу его винтовки, закинутой на плечо.

– Ну… одинаковые. Повыше или пониже, но как коробки.

– Пятиэтажки и девятиэтажки – они стандартные. В свое время правительству было удобно строить именно такие.

– И балконы маленькие.

Я покачала головой и ничего не ответила. Добро пожаловать в Россию.

До сквера осталось метров пятьдесят.

Ночь выстудила воздух. Укрывшись за кустами, голыми, но довольно плотными, мы перевели дыхание. Я беспрестанно корила себя за недальновидность – за прыжок туда, куда не следовало.

Убедившись, что опасности вокруг нет, отряд позволил себе на минуту расслабиться. Опустив оружие, они с любопытством разглядывали окрестности: дорожки, тускло освещенные фонарями, деревянные лавочки, урны и дорогу в отдалении. Из автомобиля, что припарковался у обочины, несмотря на поздний час, доносилась громкая музыка.

– Здесь все как-то иначе, – отметил Чейзер, глядя на огни супермаркета, который мы недавно покинули. – Вроде, люди, дома, а атмосфера иная, понять не могу.

– А бабы ничего!

Неужто Эльконто уже успел заприметить кого-то по вкусу? И когда только успел?

– Ловелас ты!

– Ты чего ругаешься на непонятном языке? – обиделся тот.

– Я не ругаюсь, а констатирую факт, что ты большой любитель женщин.

– Не я большой любитель женщин, а у меня большой любитель женщин.

Рядом прыснули.

– Опять двадцать пять, – вздохнула я и сокрушенно добавила: – Дрейк меня теперь на тряпки порвет.

Пять пар внимательных глаз уставились на меня.

– Почему? – спросил Канн, доставая из кармана мятую пачку сигарет.

– Не надо было сюда прыгать, но времени выбирать не было.

– Да какая разница куда, лишь бы от гранаты, – проницательные глаза Халка Конрада приклеились к моему лицу. – Я знаю, из-за чего ты волнуешься….

Мое сердце забилось предательски быстро, как в детстве, когда мама выясняла, кто именно украл конфеты, и призывала к ответу. Пусть мысли Халка будут совсем не о том! Иначе, как выкручиваться? Но мне не повезло.

– Ты волнуешься из-за того, что мы видели детей.

Он не спрашивал, он констатировал факт. Я уставилась на него в смеси раздражения и удивления. Откуда… Но тут же оборвала себя. Конечно, он же сенсор, ему не нужно далеко ходить, чтобы прочитать мысли.

– Да, из-за них. Мой мир отличается. Здесь рождаются и стареют, здесь все иначе.

– Мы в курсе, – Канн затянулся сигаретой, и на секунду его привычно тяжелый взгляд смягчился, – мы много о чем в курсе, пусть и живем не здесь. А Дрейку лишний раз говорить не будем, если не спросит. Ничего нового мы не увидели.

Остальные согласно замычали. Я облегченно перевела дух – будто камень с души упал. Как хорошо, что они знают и не надо юлить с объяснениями.

– Так куда мы отсюда?

Аарон какое-то время разглядывал пустынную дорожку, составлял в голове план.

– В то же здание нельзя: там все разрушено. Соседние быстро займут враги и опять расползутся тараканами по всей округе – зачищать придется заново. Но уже не сегодня, хватит. Заберем остальных и назад, по домам пока.

– Ладно. Докуривать здесь будешь или на «F»?

– Здесь, – он к моему удивлению улыбнулся. – А тут ничего.

– Ага, – тут же присоединился Эльконто, – может, вернемся потусим как-нибудь? Девочки тут красивые, я заметил, а вот мужики какие-то… вялые.

Моя челюсть отвисла до стылой земли.

– Потусим? Здесь? Я и пять бугаев, которые даже языка не знают?

– Почему пять, а не одиннадцать? – ухмыльнулся Баал. – Лагерфельду бы тут понравилось, он вообще любитель странных мест. Рена бы взяли прикрывать нас пьяных…

Не иначе как моя команда издевалась надо мной.

– Вы что, издеваетесь? – я посмотрела на Мака Аллертона, который в этот момент прислушивался к доносящейся из машины у обочины песне и покачивал темноволосой головой в такт ритму.

– Мак, они издеваются надо мной?