державами. Наверное, пока на севере шли побоища, четлане и начали потихоньку выползать на большую реку. Под шумок. Только вот интересно, долго ли такой статус-кво продержится?».

Было! Ох, было тут о чем призадуматься! Такие большие игроки, такие серьезные игры… А я тут с дядьями совладать не могу. Против банды хулиганов в походы хожу. Придет какая-нибудь орава и сметет нас походя.

— А из какого ты сам народа? — спросил я купца, дабы на время сменить тему и не грузиться.

Мой гость какое-то время молчал.

— У купцов нет народа, — ответил он, наконец. — У нашей семьи есть дома и в Закатуле, и Апацингане, и в Толуке. А настоящий мой дом — мои лодки.

Я кивнул. Слушая столь эмоциональных рассказов, можно было и раньше догадаться, к какому народу принадлежит семья торговца. Дальше мы продолжили разговор на самые отвлеченные темы, чтобы скрыть неловкость. Наконец, последние ресурсы общения были исчерпаны, и купец позвал меня к лодкам. Конечно, я отправился при полном параде: в накидке, перьях во все стороны и на носилках. Увы, набор товаров меня не сильно заинтересовал. Обсидиана не было, иные камни меня не интересовали. За агаву купил четверых проданных людей и совсем собрался уходить…

Они даже не продавали это. Просто распаковывали тюки, что-то перекладывали с места на место — и я увидел! Стопка серого рыхлого… картона. Больше всего было похоже именно не картон — тонкий и хрупкий.

— Покажите! — заорал я, протягивая к чуду обе руки… вернее, пытаясь протянуть, правая лишь вяло колыхалась.

Помощники торговца испугались и дали мне всю кипу. Да, это была бумага. Странная, грубая, со следами волокон — но настоящая бумага!

— Что это?

— Аматль, — бросил купец короткое незнакомое слово.

— Беру.

Но всё было не так просто. Оказывается, аматлю эту везли на заказ, на юг, каким-то пантекским шишкам. У торговца с собой даже книга была. Книга! Я рвался зверем хотя бы посмотреть на нее, но владельцы ни в какую — книга священная, смотреть нельзя, трогать своими змеепоклонническими руками — тоже нельзя. Только и рассмотрел издалека — две дощечки, а между ними кипа листов. Что за книга, как устроена, что в ней пишут или рисуют — неясно.

Здесь пришлось отступить, но за бумагу я боролся яростно! Сулил невиданные барыши, обещал стать постоянным клиентом. В итоге купец сдался и продал мне половину: примерно три десятка почти одинаковых квадратных листов с ровными обрезанными краями.

Бросив всех, я погнал паланкин во дворец! С драгоценными листочками, прижатыми к груди, я ринулся прямиком в свою комнату. Велел, чтобы зажгли все факелы, разложил драгоценные покупочки вокруг себя, немного полюбовался, а потом схватил первый лист и принялся жадно писать заостренным угольком. Что писать — понятно. Рассказ купца: какие племена где живут, кто с кем воюет, кто чем богат. Писал, разумеется, по-русски. И странное название кровожадных теночков в письменном виде показалось особенно забавным. Надо же, такое милое имя — а кровожадные. Ниже я зарисовал схему реки (как ее понял), как в Великую впадают притоки, примерно обозначил, где находится моя Четландия.

«Первый разведотчет!», — провозгласил я мысленно. И тут же отметил, что «первый» — звучит несколько самоуверенно.

«А почему бы и нет?».

Глава 24

Серый

— Давай! Завали его! Хватай!

Яростные вопли ворвались в мою комнату с улицы. Орали прямо под окном, наплевав на монарший покой. А ведь было раннее утро, им что, не объяснили, что до 11-ти шуметь нельзя?!

Я в сердцах выматерился. Утро обещало быть просто кайфовым! Я взял шесть листов драгоценной бумаги и разрезал каждый на четыре равных части. Полученные карточки я разложил перед собой и в каждом угольком вписал имя. Всех дворцовых боссов, вождей родов и иных заметных фигур в Крыле. Теперь я на каждого заведу «личное дело» с особенностями характера, личными связями, вкусами, пристрастиями и фобиями. У меня будет картотека! Я, наконец, сохраню и систематизирую все знания об этих людях. А затем начну использовать в своих корыстных целях!

Анализ. Мне крайне не хватает анализа всего объема информации, который сыплется на меня после овладения речью четлан. Но для этого информацию надо как-то сохранить, упорядочить, в голове такие вещи не сделать. И вот начало положено. На карточках наглядно видно: кто, с кем, куда и чего хочет. Их можно перебирать, складывать в группы, можно проводить мысленные связи… или даже не мысленные! Возьму нитки разных цветов и буду соединять, как в голливудских фильмах про секретные расследования. Это всё не только ради зрелищной картинки придумано. Метод рабочий!

Я практически потирал руки, предвкушая долгую, сложную, но интересную работу. Если каких-то сведений будет не хватать — найдем! У меня уже и языки имеются: в Крыле и во дворце. Ожидание важного дела поглотило меня полностью…

И тут эти вопли. Хотелось взять палку, долбить ею в стену и орать: пошли вон, уроды! Куда вообще смотрит стража? Вот тут-то я и узнал некоторые голоса: как раз стражники под окном и орали. Выглянуть было нельзя, так что я легко вскочил на ноги, пробежал коридором до сортира и выскользнул наружу через черный ход. Мои доблестные стражи — не меньше двух пятерок — толпились в двух десятках шагов у высокого замшелого валуна. Они яростно кричали и пихали кого-то, правда, не видно кого.

— Эй! — грозно крикнул я и широким шагом пошел к толпе.

Мое «эй» особого впечатления не произвело. Несколько стражей нехотя обернулись, но большая часть продолжала гневно наседать на… Вот теперь я рассмотрел. И сразу узнал: чужак. Один из тех, кто прибыл вместе со вчерашним купцом. Вчера у лодок я мельком видел его и запомнил. Не поймите превратно: я не великий специалист по физиогномике, далеко не художник. Но такого парня запоминаешь сразу.

Это ведь только кажется, что все узкоглазые или чернокожие на одно лицо. Я уже третий месяц живу бок о бок с круглолицыми смугляшами и научился прекрасно их различать. Глаз навострился выделять как уникальные черты каждого, так и некие общие признаки, характерные для всех четлан и оцколи. Так вот: этот чужак радикально отличался ото всех. Даже от остальной команды купца, хотя, одет был почти как все.

Незнакомый мужчина был невысок, особенно, на фоне моих рослых стражей. Фигура его сочетала одновременно стройность и крепость тела. Индейцы вообще отличаются дивной осанкой, но в этого будто кол вставили. Наверное, особую стройность ему придавала голова: узкая, клиновидная, как лезвие колуна. Остролицесть