– Тише, девочка, это всего лишь я! – повторил тот же голос.

– Да кто здесь? – отчаянно взвизгнула я. И рванулась к своему коню. Может, успею еще сбежать?

Впрочем, мой экстренный план эвакуации дал трещину. Ветер, еще недавно мирно щипавший травку на опушке поляны, вдруг стремительно стал меняться. Совершенно обескураженная, я так и замерла, позабыв о незнакомом голосе. Благородный серый цвет, словно акварель под дождем, медленно стекал с Ветра. Серые разводы пятнами расплывались по земле и таяли. Конь менял масть, превращаясь в ослепительного белого красавца. Черная точка на лбу засеребрилась искорками. Когда серые разводы полностью стекли вниз, искорки слились в одну. Их сияние стало слишком ярким, и я зажмурилась.

– Открой глаза!

Я вдруг поняла, что все это время слышу голос в своей голове. Единорог не шевелил губами.

– Это телепатия? – зачем-то задала я вопрос, который волновал меня в этот миг меньше всего.

– Да.

– Ты не Ветер, да?

– Почему же?

– И что, ты все это время просто был обычным конем, что ли? А теперь случилось чудо?

– Разумеется, нет. – Голос звучал снисходительно.

– Значит, ты и был единорогом? А зачем прикидывался Ветром?

– Если мое настоящее имя перевести на человеческий язык, я и вправду Ветер. Называя меня так, ты угадала. Я знаю, кто ты, гостья чужого мира. И я хотел знать твой путь.

– Короче, ты шпион.

– Нет.

– Ври больше! Так чем я не угодила единорогам, что они послали за мной своего соглядатая?

– Пойми, девочка, как только я почувствовал твое появление, я начал свой поиск. Ты дитя, чуждое этому миру. Ты можешь нарушить его равновесие.

– Ой, только не говори, что я избранная и мне предстоит спасти мир.

– Нет, это не так.

– Слава богу!

– Но сегодня ты спасла своего друга. Это важный шаг. Если бы ты воспользовалась ведьмовской вещью, эта женщина получила бы огромную силу.

– Ты бы мне помешал.

– Нет. Я не мог помешать тебе. Единороги не властны над судьбами людей. Я только хотел наблюдать. Большего мне не дано. И я рад, что ты сделала свой выбор.

Я задумалась. В голове как-то не укладывалось, что мой конь разумен. Да и не конь он вовсе. Неожиданно я вспомнила еще кое-что.

– А этот твой продавец, он не знал, что ты… ну, не совсем…

– А что, похоже, что меня можно продать как обычного коня? – фыркнул Ветер. – Разумеется, знал.

– Это ты ему подсказал? – сообразила я.

– Да, я просил его изобразить моего хозяина и продать тебе по заниженной цене, – спокойно сообщил он.

– А целовать меня зачем было? – вспыхнула я.

– Не знаю. – На единорожьей морде не отразилось ни единой эмоции. – Трудно сказать. Видишь ли, Аэрам… хм… мой знакомый весьма непредсказуемый тип.

– Оно и заметно. И как ты ему позволил быть твоим хозяином?

– Он мне не хозяин. Он… хороший знакомый.

– Знаешь, передай этому знакомому, как там его…

– В его роду его обычно называют Серый.

– Ну вот, передай Серому, что он дурак.

– Хорошо, передам.

– Да я пошутила!

– Значит, не буду передавать, – спокойно ответил Ветер.

– Да вы тут все на голову больные! – разозлилась я.

На морде единорога появилось что-то похожее на недовольство.

– Ты приняла решение? Я могу забрать осколки?

– Что? – Заболтавшись, я совсем забыла о сломанном гребешке, который все еще по инерции сжимала в руке. Рассеянно глянув на половинки моего билета домой, я грустно вздохнула. Решение принято, чего уж теперь? Да и большого сожаления, кажется, не ощущается.

Я молча протянула руку вперед и разжала кулак. Ветер чуть коснулся обломков кончиком рога и через миг моя ладонь была пуста. Я улыбнулась.

– Ты очень храбрая, гостья из иного мира, – мягко шепнул единорог.

– Да нет, я очень глупая. Но это можно пережить, не всем же быть умными. Ты отвезешь меня обратно или твоя миссия закончена?

– Ты больше ничего не хочешь у меня спросить? – ехидно поинтересовался он.

– Хочу, но думаю, я и сама могу ответить на свой вопрос. Это ведь был единственный путь домой, так?

– Так, – не стал отрицать Ветер.

– А другой такой же гребешок у этой ведьмы есть?

– Есть, – ответил он, и я вздрогнула от его ледяного голоса.

– Ну и фиг с ней, – поспешно забормотала я, словно извиняясь, – мне все равно не понадобится. У вас тут с ведьмами связываться себе дороже.

Все хорошо – это не про меня. Наоборот.

Что может нам помочь, кроме вранья?

Из к/ф «Бобёр» (The Beaver)

Легкий летний ветерок, запах незнакомых цветов, вечернее серое небо, затянутое тучами до самого горизонта. Я машинально сорвала травинку и засунула ее в рот, как в детстве. Неторопливо возвращаясь в город, я думала о своем будущем. Будущее мое было туманно. Впрочем, немногим туманнее, чем удивительное настоящие. Например, я все еще пребывала в шоке от того, как мой бывший конь ловко отказался везти меня обратно, и при этом я оказалась ему за это благодарна. А я еще мнила себя ловкачкой. Нет предела совершенству.

В целом вся эта история с конем ввела меня в состояние легкой кататонии. Сумасшедшие единороги, следящие за каждым моим шагом, это ли не симптом? Не пора ли мне по известному адресу? В дом с желтенькими стенами. А то, как легко мой шпион сбежал, вообще верх идиотизма. Столько времени таскался за мной по стране, а потом увидел сломанный гребешок – и все, поминай как звали. Он, видите ли, понял, что я не нарушу равновесие. Мол, я белая и пушистая. А я, между прочим, не такая. И что, мне надо было ему это сообщить? А если он не оценит мои откровения? А может, он в курсе? Одни вопросы остались. Выражаясь словами небезызвестной Эллочки-людоедки, – жуть, мрак, хо-хо…

От города мы отъехали недалеко, и даже неторопливым шагом я быстро добралась до городских ворот. Пришлось изображать капризную леди, от которой конь удрал, как от огня. Держу пари, стражники изрядно надо мной посмеялись, когда я наконец ушла. Ну и ладно, пусть веселятся. С меня не убудет.

Я еще медленно побродила по городу, изображая зеваку, но неизбежное все равно настигло меня. Тяжело вздохнув напоследок, я толкнула дверь постоялого двора. Как я и предполагала, меня внутри ждали.

– Ты где была? – запищала Линка, возмущенно взмахивая руками. Крылья ее носа вздрагивали, и я невольно умилилась. Взбудораженная сестричка выглядела на удивление нежной и беззащитной. Мне пришлось приложить усилие, изображая серьезность.