– И тогда она решила попробовать передать свою магию ребенку, – догадалась я. – И выбрала в отцы того, в ком точно течет кровь нечисти. Короля.

Роберт кивнул.

– Тем более когда магия пробудилась в первенце. Фея была уверена в успехе, и, когда попытки зачать удались, королеве Лизавете пришлось некоторое время притворяться вновь беременной, пока другая женщина носила меня.

– И куда она делась потом? У нее хоть имя было?

– Марьяна. Сразу после родов она исчезла, долгое время скиталась по миру, потом осела во Франциссии и пару лет не появлялась при дворе вообще. Не считала нужным.

– Бросила, значит. – Я предпочитала называть вещи своими именами. – А дальше?

– Мы росли с Себастьяном, росли. Дар проявился достаточно рано. У него – видеть сквозь стены, у меня – к перемещению между телами. Мне было три, и тогда я не понимал, почему мать, а я считал Лизавету родной, меня недолюбливает. Думал – сделал что-то плохое. Однажды нарвал в саду цветов и решил сделать ей сюрприз, бросился к ней, обнял, а она оттолкнула. Тогда-то и случился перенос. Это позже я научился делать это незаметно для второго человека. А в первый раз мое сознание оказалось в одной голове с Лизаветой, а детское тело просто рухнуло рядом в обмороке. Тогда перепугались все. Отец больше всего, а Лизавета поклялась, что даже пальцем теперь до меня не дотронется.

С возрастом стало еще сложнее. Отец тратил большие силы, чтобы сохранить наш с братом дар в секрете: считал, что это отличное преимущество во многих делах. В мечтах отца из Себастьяна вышел бы отличный король, буквально видящий насквозь стены врагов. А из меня – идеальная правая рука короля. Лучший, а главное, совершенно незаметный шпион в интересах Англикании. Я мог вселиться почти в любого, за исключением людей с даром магии – в противном случае всегда наступали последствия – обмороки, приступы, судороги.

– Значит, тогда в порту, когда вам стало плохо…

– Я пытался влезть к вам в голову. По приказу Себастьяна – он хотел убедиться, что в вас есть сила.

– Не понимаю, зачем вы его вообще слушались, – вспылила я.

– К этому мы еще придем… Вы же хотите узнать все по порядку, Шарлотта?

Я кивнула, принц продолжил:

– Король прилагал много усилий, чтобы обучить нас. Постоянно искал книги о магических знаниях, но, увы – этого не всегда хватало. В любом случае мне все знания и практики давались легче, чем Себастьяну. И это бесило брата и его мать. В какой-то момент Лизавета ультимативно попросила отца удалить меня от двора. Увезти в другую страну и забыть, сделать что угодно – лишь бы меня не было рядом. Потому что здоровый младший брат – это угроза престолонаследнику. Лизавета всегда боялась, что я отниму трон у ее сына. Придумаю, как избавиться от Себастьяна, и займу его место.

Отец в такой исход не верил. Тем более мне было всего шесть. Куда больше в том возрасте меня интересовали животные и книги. Тогда-то и произошел несчастный случай с лошадью. Думаю, дальше вы знаете – я оказался парализован.

– Но вы ходите! – указала я на очевидный факт.

– Не ходил два года, – добавил информации Роберт. – Все это время отец искал целителей и смотрел, как радуется моему горю королева. Как калека я устраивал ее гораздо больше. Теперь я почти не представлял угрозы Себастьяну. Я не ощущал ничего ниже пояса, соответственно, даже на моем гипотетическом потомстве был поставлен крест. Но король нашел доктора-мага на Востоке и отвез меня туда. Несколько месяцев я учился жить и ходить заново, а перед возвращением отец попросил меня вновь сесть в коляску.

– Зачем? – ужаснулась я.

– Ради моей безопасности. Болезнь была гарантией того, что ни Лизавета, ни Себастьян не увидят во мне угрозы. Кроме мага-доктора, отца и моего лакея никто не знал правды.

Я вспомнила угрюмого и всегда молчаливого слугу, который катал Роберта по коридорам и на прогулках.

– Это достойная уважения преданность – хранить такой секрет годами. И что, никто даже не подозревал об обмане?

– Пришлось научиться скрываться. А этому быстро учишься – когда понимаешь, что от этого зависит твоя жизнь. Я был ограничен в тренировках, находясь в замке, зато мог ходить по своей комнате. Отец разрешил обшить стены в ней деревом, чтобы Себастьян не мог случайно что-нибудь заметить. Правда, когда в четырнадцать Себастьян обнаружил магические коридоры, одну из стен пришлось вернуть в первоначальный вид и завесить ковром – чтобы иметь возможность передвигаться по замку секретными ходами. Несколько раз по подростковой дурости я даже сбегал по ним на своих двоих в город, мне хотелось свободы и приключений. – Почему-то Роберт в этот момент покосился на меня и как-то странно отвел взгляд. – К счастью, в одну из вылазок меня поймал отец – до сих пор помню ту взбучку. А через несколько лет он заболел. Вы же знаете, что мой отец умер достаточно молодым.

– Ему едва исполнилось сорок пять, – припомнила я.

– Он ушел быстро, но перед этим в одной из книг нашел формулу магической клятвы и заставил меня и Себастьяна принести ее. Мы пообещали не покушаться на жизнь друг друга. Что бы ни случилось, я был обязан хранить верность королю Англикании и выполнять приказания претендента на престол, за исключением тех, которые могут привести к моей гибели или которые невозможно исполнить.

– Что-то не стыкуется, – перебила я. – Вы же ударили Себастьяна по голове.

– Но я же не собирался его убивать. Всего лишь оглушил. Формулировки в клятвах такого типа следует воспринимать крайне буквально. Себастьян ведь приказал мне попытаться вселиться в вас, зная, что после меня ждет сильнейший припадок.

– А как же его желание заставить вас на мне жениться? Оно вполне выполнимо, и от женитьбы не умирают, – напомнила я. – Себастьян сказал, что вы придумали, как обойти правила.

Роберт скривился, видимо, я заставила вспомнить его о чем-то не очень приятном.

– Не совсем. Я придумал, как сделать его невозможным для выполнения. Нанес бы вам прилюдные оскорбления, такие, которые не вынесет ни одна женщина. В желании убраться из Англикании вас поддержала бы даже сама Лизавета. И вам было бы столь неприятно, что вы смело смогли бы отвесить мне пощечину.

– Я не бью калек.

Роберт закатил глаза вверх.

– О-о-о, поверьте. Ваш отец лично бы приехал из Франциссии плюнуть мне в лицо за то, что я посмел нарушить его планы. Ведь он так рассчитывает на Мерлиндоровы острова, и ради этого был готов на все условия Себастьяна.

– Стоп! – Я даже подогнала свою лошадь, чтобы объехать мужчину и перегородить ему путь. – С этого места я хочу знать все. Откуда англиканам вообще стало известно о том, что я дочь Леопольда? Ведь я сама об этом узнала лишь несколько дней назад…

Стоило задать этот вопрос, и лицо принца окаменело.

– Не думаю, что вам будет приятно знать ответ, Шарлотта, – мрачно произнес он.