– Не уходи. Мы не виделись почти два года. У тебя есть возможность покрыть каждый из дней. Оставайся со мной, в постели.

– Не вылезать из неё весь последующий год? – осторожно поинтересовался он, убирая со лба мою чёлку. – Заманчиво и жутковато. Мне нравится секс, особенно мне нравится он с тобой, но мне не нравится, что ты сходишь с ума Кира. Тебе всё равно, сейчас тебе по барабану с кем ты этим занимаешься, лишь бы спрятаться от боли. А я хочу, чтобы ты осознавала, что ты занимаешься любовью со мной, чтобы ты хотела только меня.

– О, … эти полночи дали мне чётко понять, что я занимаюсь им с тобой. И сейчас я уже не хочу бежать к кому попало, я хочу, чтобы это был именно ты Эйдан. Я хочу тебя обратно в постель, я хочу целоваться, выгибаться и стонать с тобой Эйдан Прайс. Ты ведь сказал, что любишь меня, так что же тебе мешает это делать?!

– Голод, мочевой пузырь и назначенная встреча в офисе, – выдал он, продолжая пристально всматриваться в мои глаза. – Всё примитивнее, чем ты думаешь. Когда в жёлтой прессе меня называют богом секса, они явно преувеличивают, я обычный парень.

Мы начали играть в гляделки, и он, улыбаясь выиграл.

– Но от всего этого можно избавиться, не выходя из дома, – заманивала я его, соблазнительно закусывая губу. – Сходить в туалет, поесть и отменить встречу. И у тебя останусь только я.

– Уговорила, – улыбнулся он, сверкнув идеальными зубами. – Устроим марафон.

Звука тихо прикрывшейся двери, всё же хватило, чтобы меня разбудить, но приглушенный голос Натана за этой дверью, заставил меня подняться и подкрасться к оставшейся щели. Эйдан обессилено опустился на верхнюю ступеньку лестницы, Натан присел рядом с ним.

– Выглядишь так, словно месяц из запоя не вылезал. У тебя что грипп? Скажи, что у тебя проблемы и мне станет полегче, – небрежно бросил Натан.

– А у меня и был запой. Сексуальный, – ответил Эйдан сдавленно. – Никогда не думал, что когда-нибудь буду в панике ожидать, что она попросит снова заняться с ней сексом. Это не смешно Натан, – буркнул он, когда Натан прыснул со смеху. – Таким образом Кира хочет забыться, она не хочет чувствовать себя жалкой. Мы целую неделю почти не вылезаем из этой спальни – ванна, кухня и постель. Она ни о чём не говорит и это меня пугает.

– Несчастненький Эйдан, замордованный сексом пижон, – издевательски протянул Натан. – Хочешь, отдохни, я заберу Киру к себе на выходные?

В ответ Эйдан скорчил ему страшную гримасу.

– Ты тупица, я пытаюсь сказать, что ей не становится легче. А я начинаю люто ненавидеть всё то, что у неё было связано с Кантаной. Она моя Натан, всегда была моей, и если ты ещё раз посмеешь морочить ей голову – я точно убью тебя. В следующий раз, в урне будет уже именно твой прах.

Они сидели рядом в доме Эйдана, и впервые разговаривали друг с другом даже не на повышенных тонах. Мне захотелось выйти, чтобы это хрупкое равновесие между ними сохранилось, пусть и ненадолго.

Они повернулись одновременно.

– Беги Эйдан, беги, – с сарказмом бросил Натан. – Я задержу её насколько смогу, возможно, ты даже успеешь доехать до офиса.

– Жалуешься? – я уселась между ними, привалившись к плечу Эйдана, чтобы наши с ним глаза встретились. – На самом деле мне легче. Ты ведь не знаешь, что у меня творилось внутри. Неделя была просто изнуряющей, у меня болит всё тело, но этим сексуальным забегом, на самом деле я надеюсь излечить не себя, а тебя. Ты мною насытишься, я тебе надоем и ты выздоровеешь.

– От буйной одержимости, возможно. Но я не перестану любить тебя Кира, – тихо прошептал Эйдан, потершись об меня кончиком носа. – Ты точно не хочешь печь торты? Тогда может, начнём бегать?

Это меня рассмешило. Впервые я улыбнулась за эти десять дней. Натан шумно вздохнул рядом. И характер этого вздоха забил во мне тревожный сигнал.

– Что с детьми Натан?!

– С Джеффри всё хорошо, – Натан начал отползать в сторону. – Ты только не нервничай.

– Что с Мэттом? – прошлая боль мгновенно потонула во всколыхнувшемся страхе. – Что с моим мальчиком Натан?!

– Мэтт не Джери, он неуправляемый подросток, и он меня ненавидит, ты же знаешь. Он сбежал. Три дня назад. Только не падай в обморок Кира, я не сообщил тебе сразу, так как надеялся, что справлюсь сам. И мы его нашли. В Сиэтле. Мои люди сейчас везут его сюда, поэтому тебе придётся выбраться из рубашки Эйдана и поговорить с Мэттом. Но хочу предупредить, что он злится на тебя. Очень.

Мэтт замер, когда увидел меня. Мой худощавый, вытянувшийся синеглазый мальчик, с норовом и замашками Прайсов. Моё сердце обливалось кровью. Я снова косвенно была виновата перед ним. В этом парне была заложена глубокая чуткость, верность и храбрость. Он был моим рыцарем. Он был моим сыном.

– Я не хочу с тобой разговаривать! – сердито бросил мне Мэтт, поджав губы.

– Нет, будешь! – рявкнул на него Натан. – Ты хотел ей всё высказать, ты заявил, что ты совершенно взрослый, что ты презираешь всех нас и что мы разрушили твою жизнь. Давай!

– Знаешь, почему я ушел? – глядя на меня, проговорил Мэтт. Он никогда не боялся высказывать всю правду прямо в лицо, и сейчас он собирался сделать тоже самое. – Потому что там мне было хорошо. В Сиэтле мы были счастливы, у нас была семья. Мне между прочим, тоже хреново без Нила. У меня тоже есть своя боль, не только у одной тебя, но ты бросила нас. Меня и Джери. Что ты за мать? Ты предала Нила, потому что тут же побежала к нему, – Мэтт с осуждением кивнул в сторону Эйдана. – За целую неделю ты так и не показалась. Тебе плевать, как мы справляемся с этим уродом папашей. Ты струсила Кира, ты слабачка, ты ничем не лучше …

– Ну? Что ж ты замолчал? – меня трясло, и я сдержалась чтобы не разреветься и в первый раз не ударить его по лицу. Наказать за хлёсткую правду.

Сейчас мне не нужно было ни чьё сочувствие, но Эйдан всё же подошел и встал рядом, взяв меня за руку, это видимо и подтолкнуло Мэтта продолжить.

– Ничем не лучше обычной шлюхи!

Как бы ни было горько, у меня всё равно не поднялась рука на этого особенного ребёнка. А вот Эйдан отвесил ему пощечину довольно легко.

– Не смей! – с ожесточением оттолкнула я Эйдана, закрывая собой Мэтью словно тигрица. – Никогда! У тебя нет права вмешиваться! Убирайтесь оба! – вызверилась я на него и на Натана. – Мэтт носит фамилию Прайс, но это только мой мальчик. Он моя семья, а не вы.

Самолюбие Мэтта было ощутимо уязвлено, но прайсовская гордыня в нём не позволила ему тут же схватиться за покрасневшую щёку. Самолюбие Прайсов вообще уязвлялось моментально, и этому были примером Эйдан и Натан. Эйдан чуть ли не рассёк меня своим оскорбленным взглядом вдоль и поперёк, прежде чем возмущённо развернуться и уйти. Натан поступил хитрее, тот просто надулся, прежде чем оставить меня с сыном наедине.

– Прости, Мэтт, – прошептала я потянувшись к нему, и в этот раз он меня не оттолкнул. – Я понимаю тебя, отчасти ты прав, я струсила, но Эйдан не чужой мне человек, хотя с ним я тоже поступила некрасиво. Знаешь, лучше быть с кем-то, даже если боль невыносима, даже если страшнее этой боли ничего нет. Лучше быть с тем, кто может удержать тебя своей любовью. Существует пять стадий боли: отрицание, гнев, сделка, депрессия и принятие. Нужно это как-то принять, а я не знаю как.