Глеб снова нагнулся, схватил скачущую мимо лягушку за лапу и швырнул ее вслед за камнем. Лягушка пролетела с полсажени, но наткнулась на невидимую стену и отлетела назад.

– Она пропустила камень и плот, – повторил Глеб. – Но не пропустила нас. Как думаешь, почему?

Крысун наморщил сухой лоб, и вдруг лицо его дрогнуло.

– Потому, что мы… живые? – изумленно проговорил он.

– Да. Похоже на то. Но давай проверим еще раз.

Несколько минут Глеб и Крысун были заняты тем, что швыряли в озеро все, что попадалось им под руки – камни, палки, пучки травы. И все это, не встретив никакого препятствия, благополучно падало в воду.

Потом Крысун поймал лягушку и попытался зашвырнуть ее подальше. Но тело лягушки, достигнув границы озера, шлепнулось о невидимую преграду и отлетело на берег.

Крысун отступил на шаг, долго таращился на озеро, потом перевел взгляд на Глеба и уныло произнес:

– Мы не сможем войти в Пепельное озеро.

– Не сможем, – вынужден был согласиться Глеб.

Крысун отвернулся от острова и зябко повел плечами.

– Я страшно продрог, – хрипло проговорил он. – Если твое волшебное огниво не сломалось, давай разожжем костер.

2

Стальная бензиновая зажигалка «Зиппо» не подвела. Язычок пламени лизнул траву и сухие ветки, и костерок занялся, затрещал. Вокруг сразу сделалось темно и неуютно.

– Плот прибило к берегу, – сказал Крысун, глянув на озеро. – Может, вытащим?

– Давай, – согласился Глеб.

Они поднялись с травы и зашагали к озеру. Чем дальше они отходили от костра, тем жутче делалось вокруг и неспокойнее на сердце. Ночь здесь была тоже не такая, как везде. Небо потемнело, но сохранило свой багровый оттенок. Луна взошла розоватая и казалась больше, чем обычно. Звезд же не было совсем.

Невидимая стена, пропускающая только мертвых, не пустила Глеба и Крысуна к плоту, но они нашли длинные сучковатые палки и с их помощью сумели зацепить плот и на четверть втащить его на берег.

Работали молча. Глебу было противно разговаривать с охоронцем. Он немного жалел, что помог мерзавцу выбраться из воды. Но в то же время понимал, что иначе поступить он просто не мог. Сейчас, лишившись оружия, Крысун вел себя смирно и почти дружелюбно – словно это не он два часа назад убил Громола. Глеб же до поры до времени решил не напоминать мерзавцу о том, что случилось, и делать вид, что у них все в порядке.

Втащив плот, они снова пошли к костру, но вдруг Глеб остановился. Пройдя несколько шагов, остановился и Крысун.

– Ты чего? – спросил он Глеба.

– Кажется, я придумал.

– Что?

Глаза Глеба взволнованно замерцали.

– У меня есть одна идея, Крысун. Сможешь поймать еще одну лягушку?

– Зачем?

– Поймай!

– Ладно.

Крысун вернулся к озеру, постоял немного, всматриваясь в траву, потом резко нагнулся, сгреб лягушку ладонью и протянул Глебу:

– Держи.

– Стукни ее, чтобы она оцепенела, – распорядился Глеб. – Но не убивай.

Охоронец усмехнулся, присел на корточки и легонько стукнул лягушку головой о камень.

– Готово, – сказал он.

– А теперь швырни в озеро! – приказал Глеб.

Крысун удивленно посмотрел на Глеба, и вдруг веки его дрогнули. Кажется, он догадался.

– Ну же! – поторопил Глеб.

Охоронец вскочил на ноги, размахнулся и швырнул лягушку в озеро. Лягушка пролетела пару саженей и шлепнулась в воду.

Глеб улыбнулся.

– «Осеннее утро. Лягушка прыгнула в воду. Всплеск в тишине», – продекламировал он.

– Чего? – не понял Крысун.

– Стихи одного японца. Ты уверен, что не убил ее?

– Конечно. Гляди! – Охоронец ткнул пальцем в сторону озера. – Она плывет!

Глеб вгляделся в темень и убедился, что Крысун прав.

– Лягушка была без сознания, – проговорил Глеб, задумчиво прищуриваясь. – И стена пропустила ее. Понимаешь, Крысун?

– Кто-то должен вышибить из нас дух, чтобы стена пропустила нас?

Глеб кивнул:

– Верно. Невидимая стена пропускает только мертвую материю. Но она не в силах отличить сон от смерти.

– Значит, если мы будем спать, стена…

– Стена пропустит нас!

Крысун потер длинными пальцами впалые виски.

– Чудно все это, – глухо пробормотал он. – Чудно и страшно.

– Страшно, но осуществимо. Ты должен ударить меня камнем по голове.

Крысун убрал пальцы от висков и выпучил на Глеба глаза:

– Что-о?

– Ты оглушишь меня камнем. Потом положишь меня на плот и оттолкнешь плот шестом от берега. Я буду дрейфовать по озеру, пока не приду в себя. А потом… Потом возьмусь за весло и погребу к острову.

Глеб повернулся и зашагал к лесу.

– Куда ты? – встревоженно окликнул Крысун.

– Хочу срезать палку для весла!

Вскоре подходящая палка была найдена и срезана. Изготовлением весла Глеб занялся сам. Крысун посмотрел, как он строгает кинжалом палку, и спросил:

– Чужеземец, а ты не боишься?

– Чего? – не отрываясь от работы, спросил Глеб.

– Того, что я ударю слишком сильно.

Глеб усмехнулся.

– Может, и ударишь. Только у меня все равно нет другого выхода. Без пробуди-травы нам возврата нет. И мне, и тебе.

– А мне-то почему?

– Потому что с тех пор, как ты записался в доброходы, ты стал одним из нас. Если Наталья умрет, князь Аскольд будет вне себя от ярости. И он выместит ярость на твоей глупой крысиной башке.

Охоронец задумался.

– Да… – проговорил он, морща сухой лоб. – Пожалуй, ты прав. Если мы не принесем траву, князь укатает меня в темницу. И это еще в лучшем случае.

Крысун поглядел на языки костра, подбросил туда немного валежника и вздохнул.

– Я боюсь тебя бить, чужеземец, – признался он. – Что, если я просто не рассчитаю силы? Если я останусь один, меня сожрут оборотни.

– Если мы будем вдвоем, они все равно нас сожрут, – возразил Глеб. – Разожги несколько костров. Нечисть будет кружить вокруг тебя, но за костры не сунется. Это будет страшно, но ты потерпишь. Кроме того, я оставлю тебе заговоренный кинжал.

– А посох? – спросил Крысун. – Ты оставишь мне свой посох?

Глеб покачал головой:

– Нет. Кто знает, что меня ждет на острове? И потом, ты все равно не умеешь им пользоваться.