И, не дожидаясь возражений, тяжело опираясь на палку, двинулся вперед. Глеб пошел рядом, чтобы, случись что, поддержать охотника. Крысун поплелся позади, держась от них на порядочном расстоянии, чтобы в случае опасности успеть дать деру.

По Кишень-граду шли медленно. Громол явно осторожничал, но Крысуну хватило ума его не подгонять.

– Велес-медведь, накрой нас своей власяницей… – сбивчиво шептал за спиной у Глеба Крысун. – Упаси от нежити ходячей и от нелюди… не открывай перед нами врата Нави… Укрепи сыру землю под нашими стопами…

Громол тоже бормотал заклинания, но так тихо, что Глеб ничего не мог разобрать. Лишь пару раз до его слуха долетели отголоски фраз, из которых он понял, что Громол вновь призывает на помощь какого-то крылатого пса и его солнечного хозяина.

Они медленно продвигались между развалинами. От земли и уцелевших стен веяло сыростью и холодком.

Глеб боялся даже дышать. Ему казалось, что за каждым камнем, за каждой гнилой балкой скрывается мертвец или нелюдь, и это чудовище в любой момент может выскочить, схватить его и утащить в подвал разрушенного дома.

– Смотрите! – тихо воскликнул Крысун.

Глеб обернулся, взглянул туда, куда показывал охоронец, и увидел на полуразрушенной белокаменной кладке черную тень.

Путники взялись за оружие и завертели головами, ожидая увидеть существо, которое отбрасывало эту тень, но никого поблизости не увидели.

Крысун сглотнул слюну и испуганно забормотал:

– Я про это слышал. Говорят, когда с неба упала звезда, люди вспыхнули, как факелы. Некоторые сгорели так быстро, что их тени не поспели за ними. И теперь эти тени ходят по улицам Кишеня беспризорными сиротами. О боги, она исчезла!

Глеб и сам это видел. От тени не осталось следа, словно она испарилась.

– Идем, – сказал Громол, повернулся и зашагал дальше.

Крысун и Глеб двинулись за ним. Еще несколько минут они шли в полной тишине. И вдруг неподалеку кто-то тихо засмеялся. Потом смех оборвался и послышался удаляющийся топот чьих-то башмаков.

– Тени не могут смеяться, – подрагивающим голосом проговорил Крысун.

– То были не тени, – сказал Громол. – То была нелюдь. Они знают, что мы здесь. Держите наготове мечи и прикройтесь щитами.

Крысун и Глеб сделали, как он велел.

Чтобы не думать о нелюди и упырях, Орлов стал думать о футболе.

Почему Зырянов с Анюковым пошли на Терри, а Оуэн остался неприкрытым? Нужно собраннее играть и не допускать глупых ошибок. Ведь можем же сделать англичан, можем! Если оборона не подведет и Аршавин с Павлюченко моменты не растранжирят, в Лужниках мы выстоим. Выстоим и победим. Два—один в нашу пользу – в сущности, не такой уж фантастический счет.

Вдруг Крысун, нагнавший Глеба и уже несколько шагов шедший рядом с ним, пропал. Случилось это почти молниеносно – только что Крысун был здесь, и вот его уже нет.

Глеб остолбенел. Он стоял посреди Кишеня и с ужасом смотрел на провал земли, из которого доносился сдавленный крик Крысуна:

– Громол! Громол!

Охотник быстро сдернул с плеча моток веревки и швырнул ее конец в черную дыру провала.

– Глеб, тяни! – крикнул охотник.

Глеб, почти не сознавая, что делает, схватился за веревку и стал тянуть.

– Жирков накручивает Ричардса и пасует Билялетдинову… – бормотал он, как заклинание. – Билялетдинов бьет по воротам Робинсона… Черт… Мимо…

Вот голова Крысуна, грязная, всклокоченная, показалась над провалом.

– Быстрее! – крикнул он полным ужаса голосом.

И Глеб стал тянуть быстрее.

– Не смотри вниз! – сказал Громол.

Но Глеб не удержался, посмотрел. На дне провала он увидел женщину. Она была одета в рубище, а на лице ее, худом, морщинистом и изможденном, вместо человеческого носа был мясистый клюв.

На руках она держала маленького ребенка, спина и бока которого были покрыты шерстью. Тот тихо хныкал и пытался поймать губами сосок матери.

К горлу Глеба подкатила тошнота. Голова его закружилась, и он покачнулся. Если бы Громол не схватил Орлова за руку, тот бы почти наверняка рухнул в провал.

– Идем, – хрипло сказал Громол и потащил Глеба прочь от провала.

– Это все не на самом деле, – сдавленно бормотал Глеб, перебирая ватными ногами. – Это галлюцинация… Видение… Я болен… Это просто мой кошмарный сон…

Путникам понадобилось не меньше получаса, чтобы пересечь Кишень. На выходе из города, снова вступая в черный влажный лес, Громол сказал:

– Мы сотворили много шума. Теперь вся кишенская нелюдь знает, что мы здесь.

– Они легко найдут нас по кровавому следу, который тянется за тобой, – угрюмо сказал Крысун.

Громол опустил взгляд и увидел, что тряпка на его покалеченной ноге взмокла от крови.

– Может, заново перемотаем? – спросил Глеб.

Охотник покачал головой:

– Нет. Это не поможет. Нужно поскорее добраться до Протекайки и соорудить плот. В речную стремнину темные твари не сунутся.

– Как же ты дойдешь? – удивился Крысун, глядя на ногу охотника. – Ты же теперь калика.

– Ничего, дойду, – отозвался Громол. – Только отыщите мне палочку покрепче. Эта вот-вот сломается.

Палку нашел Глеб, пока Крысун гадил за деревом, ругая на чем свет стоит вяленую оленину и сушеные яблоки. Громол достал нож и быстро счистил сучки. Затем оперся о получившийся посох и тяжело поднялся с пенька.

– Ну вот, – сказал он. – Теперь можем идти дальше.

10

По лесу шли долго. Может, полчаса, а может, и весь час. Глеб потерял ощущение времени. В душе у него не осталось ни надежды, ни любопытства, ни удали. Из всех чувств остался лишь страх.

В каждом шорохе за спиной Глебу чудились шаги нелюди. Услышав скрип или щелчок ветви, он тут же представлял себе, как синеватые когти урода скребут по коре дерева.

Крысун, судя по всему, чувствовал себя не лучше. Глеб видел, что руки и голова охоронца мелко подрагивают.

И только Громол выглядел невозмутимым. Тяжело опираясь на палку, он упрямо шел вперед. Там, куда ступала покалеченная нога охотника, оставался кровавый оттиск. Глеб видел поблескивающую на земле кровь, и ему казалось, что он даже чувствует запах этой крови.

Тропа была широкая и чистая – ни бурьяна, ни клочка вездесущей бурой травы. Такое ощущение, что все эти годы по ней не переставали ходить. Глеб вдруг подумал, что трое мужчин на широкой пустынной дороге, тянущейся через черную чащобу, – слишком удобная цель.

– Громол, – тихо позвал Глеб. – Может, нам сойти с тропы и пойти по лесу?

– Зачем? – поинтересовался охотник.