— Почему же не думали? — сухо заметил Валера. — Все продумали, все рассчитали. И нажали ту кнопку, какую должны были. Почему ты решил, что произошла ошибка? Все прошло по плану, между прочим. Эксперимент не шуточный, задуман на несколько десятилетий, как сверху говорят, так и делаем.

— Давай, давай, — сквозь зубы сказал Филин. — Шутник… Что ты еще можешь сказать в свое оправдание!

— Была нужда оправдываться, — хмыкнул Валера. — Заняться, что ли, больше нечем?

— А чем вам еще заняться? — скривился Филин. — Кому вы нужны? Сначала спороли какую-то херню, наломали дров и теперь героически страдают! Корчат из себя самых несчастных в резервации и чего-то еще и хотят! Подавай им отдельные права! Привилегии, мать твою!..

— Оказывается, мы здесь обросли привилегиями! — сказал Валера саркастично. — Не знал, не знал…

— Только не надо из себя дурочку строить! — бросил Филин зло. — Не вы одни здесь такие умные…

— Погоди, Виктор! — встрял Сергей. — Ведь это же только эмоции. Известно тебе хоть одно реальное доказательство?

— Какое еще тебе доказательство? — Филин вновь пронзил его взглядом. Лично мне никакие доказательства не нужны, понял? Я себе давно уже все доказал! Кстати говоря, — произнес он, поднеся указательный палец почти к самому носу Сергея, — ты на досуге изучи внимательно карту резервации и посмотри, что находится в самом ее геометрическом центре!

— Ну, видимо, контора? — предположил Сергей после некоторой паузы.

— Вот и думай теперь, — как-то зловеще ухмыльнулся в усы Филин, — с кем ты пьешь пиво.

Валера лишь фыркнул, мотая головой, и взял со стола очередную банку.

— Но как тогда быть с другими резервациями? — сказал Сергей. — Если для тебя уже все ясно — объясни. Разве там есть подобные конторы?

— А ты был в других-то?! — глухо сказал Филин. — Или хочешь там побывать? Давай, иди! Запомни, я не был в других резервациях, и мне глубоко начихать, что там в других резервациях! Понятно тебе? Меня волнует то, что происходит здесь! Потому что я родился здесь, вырос здесь и живу здесь всю жизнь! Не как некоторые, которые приехали сюда неизвестно зачем!

— А-а, намек ясен, — сказал Сергей. — Больше вопросов не имею.

— Зато я имею, — проговорил Филин.

— А я не имею желания на них отвечать, — сказал Сергей твердо. — Ты ведь, Виктор, сюда не за этим приходил?

Филин вдруг метнул на него подозрительный взгляд.

— Ну, ну, — произнес он, кивая.

Затем он затушил папиросу, в несколько мощных, звучных глотков осушил банку пива и встал.

— Что ж, — проговорил он, рассматривая пустую банку на ладони, веселитесь дальше. Только один совет, Шепилов, — Он недобро прищурился. — Не думай, что ты здесь один такой умный.

Он с хрустом сжал банку в кулаке, бросил ее на стол, развернулся и направился к выходу.

— Каждый сходит с ума по-своему, — заметил Валера.

Возле столика возник Барков. Вид у него был усталый. Он сел на стул, где только что был Филин.

— Здорово, братцы, — сказал он. — Мне показалось, у вас был, какой-то напряженный разговор?

— Да пошел он, — обронил Валера. — Шизофреник какой-то…

— Ничего особенного, — сказал Сергей. — Все было вполне в его стиле.

— А это у него бывает, — согласился Барков. — Мой вам совет: просто не обращайте внимания. Его же тоже можно понять в какой-то степени. Эту его ненависть к конторе. Не оправдать — нет — а просто понять.

— Неужели? — удивился Сергей. — Никогда бы не подумал.

— Ты просто, видимо, не знаешь эту историю, — произнес Барков, поглаживая бороду.

— Это что-то про его дочку? — сказал Валера. — Как-то что-то слыхал про это… Давно, правда… Все равно, пошел он подальше.

— Что за история? — спросил Сергей.

— Очень грустная, — сказал Барков, вздохнув. — Это случилось где-то года два или три назад… Вот не помню точно, хоть убей. Короче… У Филина есть дочь, ей тогда было лет семнадцать, кажется. Аней зовут. И жил у Филина на подселении в то время один конторский. Молодой такой парень, двадцати с чем-то лет… Очень красивый был, надо сказать. И завязался у него с дочкой Филина, значит, роман. Обстоятельства, сам понимаешь, провоцирующие… Но роман завязался, надо сказать, не сразу, а в один прекрасный момент. Так-то он был тихий, скромный парень, и к дочке Филина, как бы, и не лез. Тут, вроде, все ясно, папаша — мужик серьезный, не дай бог, дочку его обидеть. Тем более Филин в ней души не чает… Одним словом, рискованное это было дело — клеиться к Филиновой Анютке. И тут происходит следующее. На каком-то из розыгрышей парню этому выпадает жребий, понимаешь? Это означало, что жить в резервации ему оставалось, ну, два-три месяца от силы. Вот… Пацан-то и смекнул, видимо, что раз через два месяца его здесь не будет, то можно, дескать, этим воспользоваться. А информация о кандидатах в то время была еще более секретная, чем сейчас. То есть, даже Филин, работник полиции, не знал о том, что его жилец скоро исчезнет. Знал бы, так, может, и не случилось бы ничего… Ну, и вот. Зная свою, потенциальную безнаказанность, паренек ей и воспользовался. Уж неизвестно, каким образом он охмурил Анютку, но факт — есть факт. Много ли пацанке такой надо, господи?! Семнадцать лет… Короче, он ей напел на уши и про женитьбу и что никуда из резервации не уедет, и все в таком духе… Вскружил девке голову на полную катушку! Каким-то образом он уговорил ее ничего не говорить родителям, в общем — полная конспирация. И вот попользовался он ею, попользовался какое-то время, а в один прекрасный день раз — и, как положено, исчез. Ищи ветра в поле… Для Анютки Филиновской это был удар, братец, сам понимаешь. В общем, ее чудом откачали — она наглоталась каких-то таблеток. С месяц, наверное, Филин с женой ее выхаживали. Понимаешь, жить-то она осталась, но… Совершенно девчонка переменилась. Сначала думали, что с ума сошла, но нет, вроде, не сошла — резервация ее чувствует… Но интерес к жизни утратила почти полностью. Какой-то у нее внутренний надлом произошел. Человек стал совсем другим. Психика уже не та. Ничего в жизни не надо, сидит весь день дома. Ну, сам понимаешь… У кого есть дети, тому больше и объяснять не надо. Что может быть хуже, чем поломанная судьба ребенка?

Барков замолчал, грустно глядя в окно. С минуту он что-то рассматривал там, а потом продолжил:

— С тех пор Филин и возненавидел контору и все, что с ней связано. В первые дни он вообще сам не свой по резервации носился. Хотели даже у него оружие забрать — боялись, как бы не пристрелил кого из конторских. Вот так вот, тезка. Такие невеселые дела… Время, конечно, лечит раны, но не до конца. Рубцы все равно остаются. Ладно, мужики, — Барков тяжело поднялся. Болтать можно долго, а работать все одно надо… Может пожрать чего хотите?

— Да нет, не стоит, — ответил Сергей. — Мы не хотим. Да и грешно есть-то в это время.