боись... — скрипя половицами, появился дед. — Не улетит он без тебя. У нас тут своё время...

— В смысле своё? — напрягся я, но получил какой-то совсем замысловатый ответ, вообще не поддающийся никакой логике.

Дед занёс кувшин, долил немного в самовар, и усевшись, принялся вертеть очередную самокрутку.

— Мы тут можем хоть три дня проболтать, а для твоего товарища всего пятнадцать минут пройдёт. — заметив мою растерянность, снизошел он.

— Это как? — в который раз удивился я, но старик только отмахнулся, мол не забивай голову, прими как данность.

Но принимать как данность я не хотел, мне показалось это важным, и поэтому ещё какое-то время пытался расспросить деда.

Вот только тот или сам не понимал как это происходит, или объяснял так сложно, что в итоге я хоть и выслушал объемную лекцию, но так ничего и не понял.

А тут и самовар подоспел. Старик пододвинул варенье, разлил кипяток по стаканам, — точнее мне в стакан, себе в пиалу, и отхлебнув, продолжил рассказ про «сотворение мира».

— Долго всё к этому шло, — шумно дуя на кипяток, говорил он, — очередной кризис, рождает очередные проблемы. Привыкшее к относительной сытости общество не хочет снижения своего уровня жизни, и всячески старается удержаться на прежних позициях.

— Вы сейчас про кого? — не сразу сообразил я.

— Ну... Если в общем, то всех это касается, любого хомо сапиенса, но сейчас про этих, конечно, будь они неладны... — старик поставил чашку на стол, и поднявшись, с кряхтеньем расправил затекшую спину.

— Они с самого начала были в более выгодных условиях, а когда получили целый аэродром с пусть и не самыми современными, но всё таки самолетами, совсем распоясались.

— Тут ведь понимаешь какая штука, — в упор посмотрел он на меня, — сколько бы реальностей ни было, какие бы государства в них не образовывались, но только в каждой, — в каждой! — выделил он, — Запад и восток всегда оказывались врагами. Не знаю почему оно так, может менталитет такой, может генетические какие-то закладки, или вообще климат влияет, но факт на лицо, во всех известных мирах, именно это и приводило к катастрофе.

— Выходит и здесь так будет?

— Почему будет? Уже есть. — фыркнул старик, и добавил недовольно. — Они уже здесь. Город уже отдали.

— Ну так в городе же, скифы обосновались. Их ведь теперь не выгонишь? — возразил я.

— И выгонять не надо. Придёт зима и они уйдут обратно к морю. Кочевники...

— А эти, получается, просто займут пустой город?

— Конечно. На то и расчёт.

— Но я всё равно не понимаю. Для чего им город, если там больше не будет ничего появляться? Смысл тащиться за тридевять земель, тратить ресурсы, гробить людей, чтобы обосноваться в пустых каменных джунглях?

— Ну почему же пустых. Город-то, он большой. За всё время его толком и не обследовали. Оно и опасно было, и не особо нужно.

— А как же твари, зомби и прочая гадость? — опять возразил я, вспоминая то нехорошее чувство когда на нас пёрли мертвяки.

— Их, со временем, будет меньше. Мир закрывается, система завершает свой цикл, и новых тварей, как и трофеев «оттуда», больше не завезут. Если раньше они постоянно прибывали, и зачищать кварталы не было никакого смысла, то теперь всё, пополнения не будет.

Старик замолчал, заглянул в пустую пиалу, и подставив её под кран самовара, наполнил по новой.

— Тебе налить? — спросил он.

— Нет, спасибо. И так уже булькаю. — отказался я, переваривая полученную информацию. Не скажу что всё услышанное было для меня открытием, о многом я и сам догадывался, многое уже обсуждалось ранее, но знать наверняка, что всё обстоит именно так, ни я, ни кто-то другой, не могли.

Здесь, конечно, тоже не факт, мало ли, но судя по тому как я оказался в этой избушке, шанс на то что услышанное окажется правдой, был очень высок.

— Вообще, если отбросить сиюминутности, — укладывая ложку варенья в пиалу, продолжил он, — всегда приходишь к одному и тому же выводу — всё в мире конечно. У всего есть начало, и есть конец. Вот тебе хорошо сейчас?

Я кивнул.

— Значит позже будет плохо. — обрадовал старик, и тут же «утешил» — но и «плохо» закончится, так, или иначе.

Хоть курганы взять. Скифы их ведь не просто так понатыкали, отнюдь не хаотично. Они места нужные смогли увидеть. Почуяли исходящие от земли энергии, поняли как ими можно пользоваться, и, в какой-то степени, получили своё собственное волшебство. Ты вот задумывался как это работает? Для чего кочевникам понадобилось хоронить своих вождей за тысячи вёрст от дома? Зачем они вообще приходят сюда, на эти земли?

Я промолчал.

— Вот то-то же. — серьёзно посмотрел дед. — И никто не задумывался. Для всех это похоронный ритуал древних, основанный на заблуждениях, ложных верованиях и прочих глупостях.

— Ну так наука... — на автомате возразил я, на что старик в голос рассмеялся.

— Наука? Ты сейчас серьёзно?

Я кивнул. Снова автоматически.

— Тогда объясни, с научной точки зрения, — выделил он, — как пролежавший в могиле не один десяток лет труп может ожить и перебить всех кто его потревожил? Молчишь?

Кивать я уже не стал, потому как действительно не знал как такое возможно, хотя сам был свидетелем.

— Или вот это? — Резко развернувшись, старик пронзительно свистнул, и тут же, в ту же секунду, в окошке появился немигающий глаз тваренышева родича.

Я и так не собирался с ним спорить, а тут просто развёл руками.

— Вот то-то и оно... — старик отмахнулся, отменяя чудовище за окном, и недовольно сощурившись, засопел.

— Тоже мне... Научный какой... — ворчал он.

Я же сидел «ни жив, ни мертв». Мне показалось что рассердившись, старик слегка задымился, глаза его почернели, а зрачки неестественно сузились.

Сейчас ничего такого уже не было, но спорить мне перехотелось.

— Вот оно и получается, либо мы их, либо они нас. Расчёт ведь как у них построен, разобщить, и по одиночке уничтожить.

— Уничтожить кого? Городские банды?

Старик сухо кивнул, поправляя.

— Банды... Банды... — дважды повторил он, словно пробуя слово