– Всё, идём-идём, – ответил я на русском и снова перешёл на английский: – Ладно, ребята, нам нужно идти, спасибо, что поддержали сегодня нашу сборную, ещё увидимся…

Ночь мы провели в Ливерпуле, причём толком поспать мне так и не удалось. Перед глазами то и дело мелькали кадры нашего полуфинала с немцами, да ещё побаливала лодыжка, на которой разлился приличных размеров синяк. И вот что значит номер без кондиционера: форточку прикроешь – уже дышать нечем, а так хоть бриз малость задувает. Яшину я завидовал чёрной завистью – наш кипер спал как убитый, казалось, его даже орудийная канонада не заставит подняться с постели.

Утром вылетели в Лондон и уже через час приземлились в столице Британии. Нас разместили почти в центре города, в Alexandra Hotel. Я решил от команды не отделяться, даже не стал заикаться, что могу жить в своей квартире. Тем более номер опять же на двоих с Яшиным выделили неплохой, с телевизором, телефоном и даже с балкончиком, на котором Иваныч мог подымить.

Вечером 26 июля англичане играли полуфинал с португальцами. Я-то в исходе противостояния почти не сомневался, разве что с минимально возможной поправкой при моём вмешательстве в эту реальность, а остальные в нашей команде разделились на два лагеря. Большинство желали победы португальцам, не столько им симпатизируя, сколько в надежде на более лёгкого соперника в финале. Флегматичный Гетманов заявил, что ему всё равно, с кем биться в финале, тем более что его вряд ли поставят на игру, а вот Воронин, Стрельцов и Кавазашвили ставили на англичан. При этом у Стрельца была идея фикс забить именно футболистам с Туманного Альбиона, он почему-то питал к ним неприязнь ничуть не меньшую, чем к немцам.

– Жаль, не удастся побывать на стадионе, – вздохнул за обедом сидевший со мной за один столиком Численко. – Придётся репортаж по телевизору смотреть с английскими комментариями. Но разве может чёрно-белый экран передать то, что творится на стадионе?!

Да уж, я бы тоже не отказался лично поприсутствовать на «Уэмбли», чтобы воочию увидеть полуфинальную битву двух европейских, но таких разных по стилю сборных. Но как туда пробраться, если мест нам никто не бронировал, а от советской делегации на стадион попадут вообще только Гранаткин с Ряшенцевым?! Ладно бы у меня имелись связи в руководстве стадиона, ну или хотя бы сборной Англии… Хотя ведь я же прекрасно знаком с Венейблсом и Тэмблингом. Да, судя по приведённым в газетах ориентировочным составам, они сегодня, скорее всего, не играют… Так это даже лучше! Значит, свободны и смогут как-то поспособствовать нам пробраться на стадион. Ясно, что орава получается приличная, ну мы и не претендуем на сидячие места!

Своей идеей я поделился с ребятами и Морозовым.

– Я бы не отказался побывать на «Уэмбли», – потёр лоб наставник сборной. – Правда, надо бы с товарищем Киселёвым обсудить этот вопрос, потому как и в случае с баней – это не вписывается в заранее составленную программу мероприятий с нашим участием.

Ох уж этот официоз, ох уж эта бюрократия! Без команды свыше и шагу боимся ступить! Шелепин вроде пытается бороться с этими явлениями, но они настолько прочно въелись в сознание советских людей, что на их изживание понадобится не один десяток лет. Не при нашей жизни, как говорится. И это простые люди, я не говорю уже о чинушах. Пока-то не так сильно всё прогнило, но не такое уж и далёкое будущее Алексея Лозового я прекрасно помню. Хочешь без очереди – давай на лапу. Хочешь быстро и качественно – плати. Кто же добровольно откажется от возможности неплохо навариться на выполнении, казалось бы, своих прямых обязанностей? И чем дальше – тем больше, после 1991 года взяточники и бюрократы вообще расправили крылья. Да вон даже при Путине взятки дают миллионами долларов, хотя и пытаются с этим бороться, то одного посадят, то другого…

Где-то час спустя ко мне подошли Морозов и Киселёв.

– Мальцев, мы посовещались с Николаем Петровичем и решили, что вы можете попробовать воплотить в жизнь свою идею. Но только если проходит вся команда, а не один-два человека. Вся команда, – с нажимом повторил Киселёв, имея в виду, как я понял, не только врачей и администраторов, но и себя, любимого.

– Задачу понял, разрешите выполнять? – дурашливо вытянулся я в струнку.

– Не ёрничайте, Мальцев, победный гол не даёт вам права изображать из себя клоуна. Отнеситесь к поставленной задаче серьёзнее. Как собираетесь её выполнять?

– Я же рассказывал…

– Хотелось бы лично услышать подробности предстоящей операции.

– Еду на стадион, встречаю там английскую сборную, торможу своих бывших одноклубников, прошу провести ребят… Вот, собственно, и весь план.

– Слабенький какой-то план, – с сомнением глянул на Морозова спортивный чиновник.

– Ну уж какой есть, попытка, как говорится, не пытка, – не выдержал я. – Альтернативных вариантов всё равно никто не предлагает, так что ничего заранее не обещаю.

– Хорошо, – выдавил из себя Киселёв. – Но учтите, Мальцев, что решение о походе в баню зависит от того, насколько успешно вы справитесь с поставленной задачей. Мы согласны и на стоячие места, да, Николай Петрович?

– Да-да, конечно, Анатолий Ефремович.

– И поскольку мы не можем вас отправить на стадион в одиночку, то поедете на нашей машине. Вот, возьмите, здесь номер телефона, по которому вы мне отчитаетесь о результатах операции, – протянул мне бумажку Киселёв. – Если всё пройдёт удачно, то мы на автобусе приедем к стадиону в течение получаса.

– А пробки?

– Хм, действительно…

– Я бы порекомендовал метро, там точно пробок нет.

– Ну, это мы решим, на чём добраться. Ваша задача – провести команду на стадион.

Совершенно ненужный человек при сборной, думал я, глядя в окно приданного команде автомобиля. Не было бы его, и всё стало бы намного легче и проще. Такие люди только создают излишнее напряжение, хотя сами считают себя офигеть какими незаменимыми.

К служебному входу на стадион «Уэмбли», куда должен был подъехать автобус с английскими футболистами, я прошествовал в сопровождении водителя, игравшего заодно роль моего телохранителя. Ну вообще-то кстати, потому что не я один оказался такой умный: к живому коридору из бобби припёрлась немалая толпа желающих поприветствовать своих футболистов. Несмотря на маскировку в виде надвинутой на глаза кепки и тёмных очков, многие меня узнавали, просили автограф, хлопали по плечу, хвалили, что я уделал этих heinie – так англичане ещё со времен Второй мировой называли немцев. Это было уменьшительное от немецкого имени Heinrich, употреблявшееся почему-то в значении «идиот».

Первыми к стадиону, за полтора часа до стартового свистка, намеченного на 19.30 по британскому летнему времени, подъехали португальцы. Столпившиеся у живого коридора болельщики их дружно освистали – тоже мне леди и джентльмены.

Сборная Англии подъехала спустя тридцать минут. Тут уже эмоции болельщиков были совсем другими. Я боялся, что мне не удастся докричаться до кого-то из своих знакомых, поэтому пробрался вплотную к оцеплению.