Алеша задумался, потом сказал:

– Это надо понимать так, что ваших людей, Андрей Игоревич, ракетами бы не встретили?

– Скорее всего – нет, – ответил подполковник.

– То есть, я мог бы и не влезать со своей помощью?

– Это зависит от того, что хотел от меня Медведев: наказать «рыбников» или вернуть свою секретаршу. Первое я мог бы сделать, второе – вряд ли. Свидетелей зачищают в первую очередь.

– А чего хотел Медведев?

– Теперь мы этого уже не узнаем.

Загудел телефон подполковника.

– Слушаю! Понял, да, доставить сюда, в город.

– Нашли труп твоего опекуна, – сообщил он Шелехову. – Жалко, я предпочел бы получить его живым. Зато теперь можно брать Курган.

– Андрей Игоревич, у меня к вам просьба, – сказал Алеша. – Мне бы не хотелось, чтобы в Кургане повторилось то, что произошло в Праздничном. Это мой завод и мои… рабочие. Не хотелось бы – силой…

– «Мой завод», «мои рабочие»… – Подполковник нахмурился. – Неправильный у тебя подход, Шелехов! В первую очередь это оборонный завод, которым завладели криминальные элементы. Незаконные вооруженные формирования…

– Андрей Игоревич, в Кургане каждый житель мужского пола – «незаконное вооруженное формирование». Каждый! И у них не охотничьи ружья, а современное вооружение. Пулеметы, гранатометы, минометы. У многих – боевой опыт. Я видел, как действует ваш спецназ, и я знаю курганских: когда ваши люди станут врываться в их дома, курганские начнут стрелять. Будет бойня. Я не могу этого допустить, Андрей Игоревич! Хлебалов умер, теперь это мой завод и мои люди. Я должен о них заботиться, как это делал мой отец!

– Ты, Алексей, прямо как феодал замшелый, – буркнул подполковник. – Несешь пургу какую-то… Не твой это завод, а если хочешь, чтобы он был твоим…

– Он будет моим! – твердо сказал Шелехов. – Вы сами мне это обещали!

– Я обещал помочь! – возразил подполковник.

– Вот и помогайте! Я должен перехватить рычаги управления хлебаловской системой. Бескровно. И это вполне реально, потому что один из двух главных сподвижников Хлебалова, Застенов, у вас под арестом, а второго, Юматова, я знаю с детства, и уверен, что сумею с ним договориться. Кроме того, в Кургане меня знают, и у меня там есть достаточно влиятельные сторонники. – Алеша не стал уточнять, что главный «сторонник», на которого рассчитывает Шелехов, местный криминальный авторитет Клим. Надо полагать, подполковник и сам это знал. – Но я, Андрей Игоревич, буду вам очень признателен, если вы оставите мне еще на пару дней ваших спецназовцев.

– Боишься, что тебя убьют?

– Такое тоже возможно. Но, главное, я хочу показать людям, что государство меня поддерживает. Оно меня поддерживает, Андрей Игоревич, или уже нет?

Подполвник подумал немного, потом кивнул.

– Сутки, – сказал он. – Государство в моем лице будет поддерживать тебя ровно сутки. За это время я разберусь с Мушкиным и прочими приспешниками Хлебалова в Ширгороде. Если за сутки ты не перехватишь свои «рычаги», я начинаю войсковую операцию. Получено личное указание Президента России: навести здесь порядок. Срок – тридцать шесть часов.

В Курган приехали около двенадцати. По дороге Алеша часок поспал. Проснулся на въезде в город, где его джип и сопровождавший их минивэн со спецназовцами (минивэн выделил из своего автопарка Сурьин) тормознул курганский гаишник.

За его спиной маячили несколько крепких ребят в камуфле без опознавательных знаков, но с укороченными «калашами» Курганского производства.

– Всем выйти из… – начал старлей-гаишник.

Команда была выполнена раньше, чем он закончил фразу.

Из тормозящего минивэна на ходу высыпались спецназовцы. Старлея уронили, мимоходом приложив мордой о капот, автоматчиков взяли на прицел, но те успели отреагировать правильно: тихонько опустили оружие на землю и подняли лапки.

– Лечь, руки за голову! – привычно рявкнул лейтенант.

– Погодите! – Алеша выбрался из машины. – Вы кто, пацаны, курганские или никитские?

– Курганские.

– С завода?

– С завода.

В глазах у камуфлированных появилась надежда: может, буцкать их не станут.

– Не надо их трогать, лейтенант, это свои, – сказал Алеша.

– Кому свои, а кому – не очень, – проворчал лейтенант. Но настаивать на «лечь, руки за голову» не стал.

Гаишнику тоже позволили встать. Вид у него был нежизнерадостный. Из носа текла кровь.

– Я – Шелехов, – представился Алеша. – Хозяин Курганского металлического. Знаете меня или документы показать?

– Знаем, – с опаской косясь на спецназовцев, ответил один из курганских. – Я тебя… то есть, вас видел в клубе, в день, когда Кольку Яблоко убили. Вы тогда со Стеной и Юматовым приехали.

– Теперь я приехал сам! – заявил Алеша. – Чтобы навести порядок.

На физиономии курганского сначала выразилось некоторое сомнение: слишком молодо выглядел тот, кто объявил себя хозяином Курганского металлического. Но потом курганский поглядел на суровых спецназовцев, и сомнение с его лица стерлось.

– А что же Хлебалов? – все-таки спросил он.

– Уже ничего, – сказал Алеша. – Умер Хлебалов.

Похоже, эту новость в Курган еще не привезли. Челюсть отвисла даже у гаишника.

– И как же теперь? – тупо спросил курганский. – Закроют завод, значит?

– С чего это вдруг?

– Ну, типа, комиссия эта московская…

Алеша подошел к бойцу вплотную, глянул сверху вниз – он был на полголовы выше:

– А это не твоя забота! – произнес он сурово. – Завод я закрыть не позволю! А вот с бандитизмом будем кончать! Неделю срок – и чтоб я этого, – он пихнул ногой лежащий на асфальте автомат, – не видел! Всех касается! – Алеша повысил голос. – Устроили тут локальный военный конфликт!

– Да мы это, типа, не против… – пробормотал смущенный боец. – Я это, типа, слесарь пятого разряда. Нас, типа, Чиж попросил… Ну, генеральный директор…

– Бывший генеральный директор! – отчеканил Шелехов. – Мне такой руководитель, который рабочих в бандитов превращает, не нужен!

– Куда теперь? – спросил лейтенант, когда все заняли свои места в машине.

– На завод, – сказал Шелехов.

– Это куда?

– Это?.. Пусти-ка меня за руль, – сказал Алеша. – Быстрее будет.

Водитель посмотрел на лейтенанта, тот – на Шелехова.

– Слушай, – сказал он, – может, не надо? У тебя и прав-то нет…

– Почему – нет? – удивился Шелехов.

– Тебе же еще семнадцать! И вообще… Я за тебя отвечаю!