Голова Артура должна слететь с плеч лишь от удара меча Лансера.

— Ваше Высочество, — пока принц молчал, Размунд заговорил снова. Он даже выступил вперед, заранее зная, что Лансер не одобрит эту идею, — я знаю, вы считаете сэра Догейна виновным…

— Ария видела, как тот это сделал, Размунд! — рыкнул принц, не глядя на него. Вассал всегда был таким… Ничему не верил, пока не увидит собственными глазами.

— Ария происходит из семьи предателей, Ваше Высочество. Ей не следует так легко верить, впрочем… — предвидя очередной протест принца, Размунд быстро возвратился к прежней теме, — эти Серебряные рыцари, по все видимости, действительно знают, как бороться с тварями… С тварями вроде этого фейри. Если Дузмары получили кинжал от одного из них, и раз, как мы видели, этот кинжал сработал, следует обратиться к ним. Пускай они на Соленых островах. Пускай у нас сложные отношения с островитянами… Но и с Ассирией мы все еще в контрах, однако ваш собственный сенешаль — один из них.

Лансер тяжело вздохнул, отвернулся.

— При всем уважении, Ваше Высочество, — взял слово Дузмар, — Размунд говорит дело. Этот кинжал, который вы держите сейчас в руках — выкован в кузне Серебряных рыцарей. Мой кузен занимается торговым судоходством, по моей просьбе он выслеживал поставки оружия с островов и выкупил этот кинжал. Я прискакал к вам сразу, как слуга привез его из Королевского Порта.

— Спасибо, Дузмар, я… — Лансер и не подозревал, что все было так сложно, — я этого не забуду. И, конечно же, возмещу стоимость кинжала и затраты на его доставку.

— Полно, Ваше Высочество, — вассал вскинул руку, — с деньгами мы разберемся позже. Сейчас важнее спасти леди Догейн, — он с трудом поднялся. Его собеседникам на мгновение почудилось, что тонкие ноги Дузмара переломятся прежде, чем поднимут тяжелый торс. И как он до сих пор держался в седле? — идти на Хозяина Зимы в одиночку, да еще и с одним только кинжалом в руках… Это безумие, Ваше Высочество. Ведь в вашем распоряжении армия, поддержка Церкви, поддержка вашего отца, в конце концов! Вам достаточно только сказать, и Серебряные рыцари уже будут здесь, у дверей замка, готовые сразиться, нет, уничтожить, фейри и спасти вашу возлюбленную!

— Это все звучит прекрасно, Дузмар, — Лансер спрятал магическое оружие в ножны, — но сколько времени уйдет? Пока наши корабли достигнут островов, пока посланники договорятся с этими рыцарями… Еще ведь неизвестно, что запросят они взамен, согласны ли они вообще работать на нас! И даже если согласны — сколько времени уйдет на их дорогу сюда? Я и так ждал слишком долго. Кто знает, что делает с Катриной этот проклятый фейри, как он над ней измывается? Кто знает, может, именно сегодня он намеревается ее убить? Тогда медлить нельзя! Каждая секунда, проведенная мной здесь, может оказаться последней в ее жизни…

Сердце сжалось, когда он это сказал. Катрина… Как же он тосковал по ней, как же боялся за нее! Он не вынесет, не переживет, если с ней что-то случится.

— Я понимаю ваше волнение, Ваше Высочество, — прохрипел Размунд, не сводя с него взгляда, — я и сам когда-то был молодым. И тоже когда-то любил, — он вдруг опустил помрачневший взор, будто вспомнив нечто ужасное, трагичное, приносящее огромную боль.

У Лансера защемило в сердце. Он вдруг понял, что никогда не спрашивал вассала о его жизни до службы королю. Ни разу не поинтересовался, почему у него не было семьи, был ли он когда-либо женат, имел ли детей… Все, что принц знал о собственном подданном — он не благородных кровей и заслужил столь высокое положение одними своими силами и преданностью. Отчего-то этого было достаточно.

Как по-детски эгоистично… Принц пообещал себе: когда все закончится, когда Катрина будет спасена, он, если выживет, обязательно узнает все о человеке, которого про себя нередко называл настоящим отцом.

— Я просто прошу вас, — Размунд не позволил темным воспоминаниям охватить его, потому вскоре продолжил, — не спешите. Прошу. Обдумайте то, что сказали мы с Дузмаром.

Лансер с трудом сдержался, чтобы не скривиться. Перспектива ждать его совсем не прельщала. Впрочем, не глядя на вассалов (так легче было спрятать неискренность), он проговорил:

— Хорошо. Я подумаю над этим, — Размунд и Дузмар натянуто улыбнулись. От мысли, что он лжет им в лицо, принца передернуло. Потому он поспешил распрощаться с ними, — вы не оставите меня?.. Чтобы подумать?

— Конечно! — воскликнул Дузмар и, ободрительно похлопав Лансера по плечу, покатился в сторону выхода, приговаривая, — мы вам поможем, Ваше Высочество! Вот увидите, этот проклятый фейри за все поплатится!..

Размунд более чуткий к настроению принца явно заподозрил неладное и, медленно последовав за толстяком, остановился подле Лансера и прошептал:

— Вы ведь ничего не задумали?

— Нет… Нет, — постарался ответить принц как можно более убедительно.

Вассал нахмурился и натянул губы, но промолчал и вслед за Дузмаром вышел из спальной.

Когда дверь громко хлопнула, Лансер вздохнул облегченно. Он вдруг почувствовал, как отчаяние все более опустошает его, лишает сил, веры…

Принц вспомнил Катрину. Ее лицо вырисовывалось в памяти невероятно четко, ничто, казалось, не могло исказить его. Образ прекрасной леди Догейн, храброй и искренней, словно бы отпечатался на его душе, заклеймил его так, чтобы все, и он сам, знали, кому принадлежит его сердце.

И Лансер готов был носить это клеймо с той же гордостью, с какой герои носят свои медали.

Руки крепче сжали спрятанный в ножнах серебряный кинжал. Отчаяние развеялось, испугавшись нарастающей решительности.

Он спасет ее. И никак иначе.

И он сделает это сегодня.

Прятаться от вассалов Лансер не намеревался. Он не мальчишка, чтобы скрывать свои замыслы. Впрочем, избежать объяснений ему хотелось.

Размунд и Дузмар будут отговаривать всеми силами, однако он не изменит решение. Лансер немного выждал. Проверил свои доспехи. Удостоверился, что серебряный кинжал удобно лежит в руке и немного потренировался с размахрм и ударами.

Хотел было написать письмо. Отцу и матери, Размунду, вассалам, с которыми был близок. Но на небо уже настелилась ночь, к тому же… Он не представлял, что сказать им.

Страх зудел в груди. Такое чувство всегда возникало у него перед серьезным боем.

Побороть его невозможно — остается только терпеть. Лансер помнил, что это отравляющее, вызывающее тошноту ощущение, пропадает сразу, как начинается сражение.

Повесив кинжал на оружейную стойку рядом с мечом, принц вышел из комнаты в холодный темный коридор и двинулся в сторону гостевых комнат.

Когда-то там расположилась Катрина. А сейчас жила другая девушка… Девушка с черными, как смерть, глазами.

Лансер чувствовал себя не в своей тарелке, когда общался с Арией. Возможно, Размунд был прав, и ей не следовало доверять.