— Я тут не своя! А где же я своя? — в отчаянии шептала Эл-Ит, путаясь в своих воспоминаниях о прошлом. — И все повторяла про себя слова Мурти: «Ты так далеко ушла от нас… слишком далеко…»

А в один прекрасный день Эл-Ит поднялась на плоские крыши, а с них — вверх по маленькой винтовой лестнице и оказалась высоко, в башне, откуда, разворачиваясь во все стороны, видела снежные вершины своих гор, а вдали — бледно-голубую даль Зоны Два.

Теперь Эл-Ит день за днем ходила сюда, с радостью созерцая эту синеву. А вскоре отправилась в конюшню, забрала верного Йори из компании других животных и, сказав Мурти только одно — что ей не сидится на месте и она хочет попутешествовать в одиночестве какое-то время, — направилась на северо-запад. По дорогам и тропам, по которым, конечно, не раз ездила в прошлом. Мимо мелькали люди, лица которых она узнавала — но они ее, казалось, забыли. Эл-Ит видела деревни, фермы и города, сравнивала их с крайней бедностью страны своего мужа. Вот бы показать их ему! Какое тут изобилие! Какая уверенность во всем! Какие здоровые миролюбивые лица… в памяти Эл-Ит мелькнули бледные от недоедания лица бедняков Зоны Четыре, и в какой-то момент люди, которых она видела вокруг, показались ей откормленными и пустыми.

Ее это поразило и испугало. Разве так можно! Разумеется, она вовсе не желала своим соотечественникам каких-то лишений, неизбежных в стране, ведущей войны. Чем плохи эти лица — румяные, спокойные, улыбчивые. Неужели она хочет видеть на их домах дырявые тростниковые крыши, хочет, чтобы их дороги, вымощенные и ухоженные, были изрезаны колеями или залиты грязью? Нет, ничего не пожелала бы она им из того, что видела там… но, страстно о чем-то мечтая и стремясь сама не зная куда, Эл-Ит удивлялась, как же так вышло, что эти местные жители, ее народ, вот так, в спокойной сытости, прожили всю свою жизнь, довольствуясь тем малым, что имеют.

Позади остались знакомые ей регионы, конь теперь с трудом продвигался вперед, вверх по крутой заброшенной дороге, к гребню, на котором некогда имелся перевал. Она знала, что тот перевал ведет к горному проходу в голубых горах… Услышав, как Йори задышал медленно и хрипло, Эл-Ит вспомнила, что он уже состарился, и соскользнув на землю, пошла рядом, положив руку на его шею. Конь с любовью обратил к ней взгляд, и интересуясь, что же так гонит его хозяйку, почему она все движется вперед без отдыха. Возможно, он хотел спросить, не пора ли ему уже пожить на покое, среди друзей, в своей конюшне… Эл-Ит похлопала Йори по шее. Похвалила, назвала своим единственным другом, и так вместе они шли все выше и выше…

Впереди была только синева, одна синева, и вдали тоже проглядывала лишь сплошная синева, но Эл-Ит все надеялась, что по мере приближения синева рассеется. Но этого не произошло. Повсюду сиял мягкий синий свет — в том числе и впереди, где дорога заворачивала за груду камней, и этот голубоватый воздух, казалось, манил их вперед. Там холмы были фиолетового цвета, а растения имели синеватый оттенок. Над поворотом дороги впереди небо казалось синим не только издали: воздух повсюду был синим сам по себе. Деревья окутывал редкий фиолетовый туман.

Такого воздуха, как тут, Эл-Ит никогда не встречала. Она заметила, что и сама дышит так же хрипло, как конь. И мысли потеряли всегдашнюю четкость. Как будто способность мыслить отнял этот синий обман. Но в чем же тут обман?

Эл-Ит осторожно оглянулась. Она твердо знала и помнила, что за этой синевой неизбежно проявится что-то другое, так же, как желтые язычки пламени всегда вырастают из своего основания — синих огоньков. Но пока она видела только синеву — своими глазами. Возможно, для других глаз, настроенных более тонко, чем у нее, этот мир, через который Эл-Ит продвигалась, проявится, как прыгающий язычок пламени. Многоцветным ярким пламенем, вырастающим из тусклого синего основания… Йори остановился, повесил голову и задрожал. Эл-Ит предложила ему вернуться назад до того места дороги, где он почувствует себя хорошо, вот там пусть ее и дожидается. Она вернется скоро… и смотрела ему вслед, когда Йори повернулся и медленно, неловко побрел назад, благодарный за то, что хозяйка его отпустила, но не умея выразить свою благодарность галопом или легким аллюром. А когда конь скрылся из виду, Эл-Ит продолжила свой путь и вошла в Зону Два. Хотя она, конечно, не знала, в какой момент началась эта зона. Она предполагала, что для перехода из Зоны Три в Зону Два потребуется какой-то щит или другие специальные устройства, однако шла себе и шла безо всякой защиты. Эл-Ит подумала, что она ведь идет не по приказу… что может быть естественней? Почему люди не осмеливаются иногда заходить сюда или даже сделать эту зону частью своей жизни? Почему обитатели Зоны Три живут себе и никогда не задумываются о соседях, с которыми у них нет даже границы…

Вообще-то Эл-Ит чувствовала себя очень странно… неужели заболела? Вроде нет. Но как-то ей не по себе.

Спотыкаясь, она пробиралась сквозь густой синий воздух и дышала с трудом. Воздух был похож на подсиненное молоко или на… по крайней мере, это был какой-то сжиженный воздух… воздух, близкий к жидкости… со своим весом, с более светлыми и более темными участками… он сворачивался и колебался… приняв вид облака, воздух совершал тысячи прерывистых движений… воздух был… каким же он был?

Эл-Ит упрямо шла вперед.

Она ничего не ощущала. Опомнившись долгое время спустя, женщина увидела, что находится одна на огромной равнине, воздух здесь был таким же синим, но легким и искрящимся. Все здесь было чужим для нее. Эл-Ит не знала эту землю — если вообще можно было считать землей это кристаллическое, но одновременно и жидкое вещество, державшее ее на своей поверхности, хотя оно перемещалось, оползало и противилось ее передвижениям. Эл-Ит никогда раньше не видела этих деревьев, растений, которые скорее напоминали язычки пламени. И ее удивляли эти небеса, бурно-кипящего розового цвета. Но самое странное — ее не покидало ощущение, что она все-таки знает это место, оно ей знакомо почему-то — здесь она чувствовала себя как дома, хотя ничего тут не узнавала.

Эл-Ит знала, что не надо придавать значения ощущаемым ею вибрациям и колебаниям, это всего лишь реакция организма на непривычные раздражители — вытягивание и сжимание. Она знала, что не стоит полагаться на мысли, которые всплывали у нее в голове, как клочки или обрывки — облака? — все это было порождением чужого ей места. И все же она, Эл-Ит, знала это место. И ждала, что — кто-то, что-то? — за ней придет. Зачем? Объяснить? Предупредить? Дать совет? А может, ей все просто снится?

Эл-Ит осталась на том месте, где оказалась. Хотя теперь и не имело значения, будет ли она сидеть неподвижно или попытается нажать на невидимый барьер или преграду, чтобы ее пропустили… она уже перешла всякие границы, раз уж вообще оказалась здесь.

Но кто-то должен прийти.

Эл-Ит казалось, что вокруг нее, над ней, — всюду были люди, — скорее, даже не люди, а сущности, кто-то невидимый. Она оказалась в центре какого-то скопления, ее видели, наблюдали за ней, но она никого видеть не могла. Хотя они явно были тут. Она их почти увидела. Почти: в тусклой синеве этого разреженного воздуха они казались дрожащими язычками пламени — большими и маленькими, слабыми и сильными, устойчивыми и колеблющимися. В какой-то миг Эл-Ит увидела их — почти. А потом все исчезло, и вновь совсем ничего не было.