в поисках источника и остановилась напротив дровника. С силой дернула дверь, она ударилась о стену, вспоров грохотом ночную тишину и распугав ближайших ворон.

Внутри было так же темно, как и снаружи, но я видела. Видела привязанную к балке под крышей верёвку. Видела обмякшее, безжизненное тело. Видела поваленный пень под его ногами. Связанные за спиной руки. Пустые, затянутые пеленой голубые глаза.

С яростным рыком я врезала кулаком по стене. Прошипела низко и отрывисто, не в силах справиться с бушующей внутри злобой:

— Он снова… отнял у меня… мое… право!

Лихо подошёл ближе и с интересом оглядел мертвеца.

— Почему ты думаешь, что он сам? Может, его убили? — с обычным спокойствием предположил он. — Руки связаны за спиной.

— Это чтобы не схватиться за верёвку и не испортить все дело. Неужели, так испугался меня? Или…

Прищурившись, я вгляделась в пустые голубые глаза в надежде отыскать там ответ. Злость и разочарование рвались наружу, и мне ужасно хотелось что-нибудь сломать или на кого-то накричать. Я ещё не насмотрелась на страх Яромира, не напиталась его отчаянием. Но он вновь выбрал лёгкий путь, и я уже ничего не могла сделать.

Я попыталась припомнить вчерашнее. То, с каким выражением он на меня смотрел. Не спал посреди ночи. Бессонница? Его глаза — тогда и сейчас — красные, припухшие. Слезы? Следы измождения на лице.

Вот и ответ.

Я сложила на груди руки и мрачно заключила:

— Он винил себя. Вчера, когда понял, что я из-за него стала нечистью, стал винить еще сильнее. Не захотел жить с этой правдой. Вот же с-с-слабак! — презрительно выплюнула я.

Я чувствовала себя обманутой. Сначала он лишил меня жизни, а потом и права отомстить. Сгинуло последнее, ради чего ещё можно было терпеть свое жалкое существование. Что же теперь делать?

Насмотревшись вдоволь на мертвеца, Лихо остановился рядом со мной и с сомнением заметил:

— Мне сложно понять людей, но это больше похоже на помешательство.

Я изогнула бровь:

— Приворот?

Лихо кивнул.

— Его сила постоянно воздействует на человека, и после смерти не исчезает. Думаю, она как раз могла вылиться во что-то подобное.

— Я… — нахмурилась, глядя на тело Яромира, пока пыталась воскресить в памяти все то, что знала о нем до его увлечённости. Слова духа звучали вполне здраво. Мои глаза округлились, а голос едва не подвел: — Я?..

Почему эта мысль вообще пришла в голову? Слишком безумная, чтобы быть правдой. Не в силах больше смотреть на болтающееся в петле тело, я развернулась и опустилась в траву у стены дровника. Вскинула голову к бурлящему чернотой плачущему небу. В пронизанный холодом и смертью воздух вырвались тихие слова:

— Может, все это время именно я приносила беды селу? Может, это я была колдуньей?

Прежнюю Огнишу такая мысль привела бы в отчаяние. А я… Несмотря на то, что только вчера всерьез готова была убить Яра, теперь не чувствовала к нему ненависти. Почему-то отчаянно не хотелось оказаться причиной его смерти, ведь тогда получится, что я стала и причиной своей. Глупо. Это просто не могло быть правдой. Кого же винить теперь, на кого злиться?

Лихо опустился напротив и серьезно взглянул в глаза.

— То, что какой-то юнец свёл счёты с жизнью из-за неразделённой любви, ещё не значит, что ты к этому причастна. Ты помнишь… — Лихо стиснул челюсти и отвел взгляд, — был ли хоть один момент, когда ты хотела понравиться ему? Желала ответных чувств?

Я замерла на миг, переживая нечто странное. Его голос… Губы сами собой разошлись в ухмылке. Подавшись вперед, я придвинулась к самому его лицу и остановилась. Дух удивлённо приподнял брови.

— Что?

— Ничего. Просто не видела прежде у тебя такого выражения. Хотелось запомнить. — Усмехнувшись, чуть отстранилась. Снова пришлось покопаться в памяти в поисках ответа на вопрос Лихо. — Нет, не думаю. Никогда всерьез не задумывалась, ждёт ли нас с ним какое-то общее будущее. Были проблемы поважнее.

На лице духа отразилось явное облегчение.

— Видишь, ты не могла это сделать. Даже если бы ты обладала силой и не знала о ней, чтобы случайно на кого-то воздействовать, нужно хотя бы пожелать этого. Хотя, признаться, вначале я тоже думал, что у тебя есть собственный дар.

— Колдовские глаза? — усмехнулась я.

— Не в этом дело. Что-то у тебя явно было такое, чего не было у других. Вот и дар белого таленца раскрылся довольно быстро. Ещё немного — и ты смогла бы услышать голоса богов. Это совсем не та сила, которая приносит болезни и несчастья жителям. Есть здесь кто-то ещё…

Тут сквозь свист ветра и стук капель по крыше раздался пронзительный, душераздирающий вой. Ему вторил ещё один, из леса на другой стороне села. Потом ещё один и ещё. И вот уже десятки голосов звучали со всех сторон, голосов, которые не принадлежали ни одному известному мне животному.

— Что это, Лихо?

Я встревоженно поднялась и огляделась, но не увидела никого, только черные птицы сидели на местах, изредка встряхивая крыльями.

— Нежить, видимо.

— Кажется, они движутся к селу. Что будем делать? И стоит ли?

Дух невозмутимо пожал плечами.

— Я бы не делал ничего. Для меня эти люди ничего не значат и мне все равно, что с ними будет. Однако решать тебе, ведь ты прожила здесь жизнь.

Я снова огляделась. В сыром ночном воздухе чувствовалась угроза, а сотни птиц, облепивших деревья, явно предрекали не одну смерть. Но… В памяти отпечатались лица, а в голове звучали голоса людей, которые прятались сейчас по домам, дрожа от страха. Их насмешки, презрение. Лицемерие друзей, нескончаемые подозрения соседей.

Не только из-за Яромира я стала нечистью.

— Они все отвернулись от меня. Теперь они — не моя забота, — холодно бросила я и двинулась прочь.

Глава 26. Погребальная песня

Тьма сгустилась у самой земли. Она медленно ползла из леса, сужалась кольцом вокруг поселения. Вспыхнула молния, на миг озарив округу неверным светом. С первым раскатом грома сотни черных птиц взметнулись с криками вверх и беспорядочно заметались над селом, подобно растревоженному рою. А во тьме между деревьями зажглись десятки глаз.

Я замерла в нерешительности посреди поля и глянула за спину, на село. Поискала глазами дом. Неприятное чувство в груди так и скреблось, билось наружу, желая быть услышанным.

Лихо остановился рядом, поднял голову к небу, прикрыл глаз. Мокрые пепельные волосы облепили лицо, капли текли по лбу и щекам, срывались с подбородка, но он не замечал ничего. Длинно потянул носом. Я знала,