Эдуард в письме от 26 ноября подробным образом расспросил сенешаля Эгена в Гиени относительно обвинений против тамплиеров. 4 декабря он написал королям Португалии, Кастилии, Арагона и Сицилии о том, что услышал, добавив, что не верит в это, и попросив их не прислушиваться к этим наговорам. 10 декабря, вероятно до получения папской буллы, он написал папе, заявив, что не верит услышанному и умоляет его святейшество провести расследование. Однако, когда прибыла папская булла со столь сильной уверенностью в вине ордена, малодушный король не рискнул отказаться от ее выполнения. И 15 декабря он издал приказ, назначив утро среды после Крещения временем для проведения арестов тамплиеров и их собственности, но указав обращаться с ними со всей мягкостью. Такие же приказы были высланы в Шотландию, Уэльс и Ирландию 20 декабря. А 26-го он написал папе свои заверения, что его указания будут исполнены в кратчайшие сроки. Соответственно, были проведены аресты, и тамплиеры со всей их собственностью были арестованы в двух странах, в которых они были наиболее могущественны[94].

Нежелание короля Англии и его парламента прибегнуть к жестким мерам в отношении тамплиеров является обстоятельством, говорящим в их пользу, и позволяет допустить, что, если бы Филипп руководствовался таким же стремлением к справедливости, с орденом во Франции не обошлись бы так жестоко. Но Филипп решил извести это общество, а его ближайшие советники и фавориты не были людьми, которые стали бы сдерживать его на пути кровопролития и грабежа. К этим приближенным относились: Уильям Имберт – его духовник, доминиканский монах, выходец из ордена, привыкшего в Лангедоке к крови и крайне искусного в инквизиторской теории и практике; Уильям Ногаре – канцлер, нарушитель правила неприкосновенности главы церкви; Уильям Плазиа, который участвовал в этом дерзком поступке и впоследствии поклялся в присутствии лордов и прелатов Франции, что Бонифаций был атеистом и колдуном, а также общался с демоном.

Рис. 14. Филипп Красивый

Весь орден доминиканцев с огромным энтузиазмом включился в святую работу по выискиванию и наказанию еретиков. Но необходимо помнить, что выдвинутые против тамплиеров обвинения, хотя и не все могут попадать под термин «ересь», были тем не менее такими, какие церковь всегда предъявляла тем, кого она преследовала как явных еретиков. В этом смысле Филипп и его советники поступили разумно для своего времени, поскольку государственная измена или любое другое политическое обвинение в глазах общественности выглядели бы глупыми и не были бы столь эффективны, как ужасное слово «ересь».

Допросы захваченных рыцарей. – Различные виды пыток. – Причины признательных показаний. – Какие признания были сделаны. – Тамплиеры предстали перед папой. – Их заявления. – Папская комиссия. – Де Моле предстает перед ней. – Понсар де Гизи. – Защитники ордена. – Обвинительный акт. – Главные защитники. – Свидетели против ордена. – Пятьдесят четыре тамплиера приговорены к сожжению на костре в Париже. – Знаменитая речь Аймерика де Виллар-ле-Дюка. – Тамплиеры сожжены на кострах в других городах. – Дальнейшие расследования. – Идол, которому поклонялись тамплиеры. – Жан де Полинкур. – Питер де ла Палу

Обязанности по ведению процесса против общества были возложены Филиппом без согласования с папой и не дожидаясь его согласия на Имберта, который не стал терять времени и приступил к действиям. Он написал всем инквизиторам своего ордена, приказав начать процесс против тамплиеров, как он сам уже поступил. А удостоверившись в правдивости обвинений, передавать их через монахов-миноритов (монахи одного из четырех религиозных орденов: августинцы, кармелиты, доминиканцы и францисканцы. – Пер.) либо членов других орденов так, чтобы никто не мог помешать процессу, а признательные показания как можно скорее высылать королю и ему лично. Они не должны были быть жестокими с узниками, но при необходимости могли использовать пытки. 19 октября, то есть шесть дней спустя после ареста тамплиеров, Имберт начал допросы в парижском Тампле. 140 пленников было допрошено, и к этому моменту обещаниями, а также при помощи пыток было в избытке добыто признательных показаний. 36 рыцарей умерло под пытками, которые применялись, чтобы узнать от них правду. Рьяный Имберт после этого направился в Байе, Мец, Тул и Вердун. Во всех этих городах проводились допросы и теми же методами выбивались признания. Во всех письменных протоколах тем не менее очень щепетильно записывалось, что свидетели говорили без какого-либо принуждения.

Поскольку, к счастью читателей, они могут и не быть близко знакомы с мягкими и добрыми способами, использовавшимися братством святого Доминика для выявления правды, ниже представлены некоторые из них, которые позволят получить определенное представление о ценности вымученных показаний.

Иногда испытуемого раздевали донага, руки завязывали за спиной, к ногам прикрепляли тяжелый груз, а веревку, к которой были привязаны руки, перебрасывали через блок. По сигналу его поднимали вверх, где он висел на вывернутых руках. Затем внезапно веревку резко отпускали, но прежде, чем несчастный при падении достигал пола, ее стопорили, вызывая тем самым шоковую боль во всем теле подвешенного. В качестве другого способа пытки ноги человека прикреплялись к специальному приспособлению так, чтобы он не мог ими пошевелить. Затем стопы чем-нибудь расцарапывали и подносили к пламени. Между пламенем и ступнями время от времени помещалась доска и снова убиралась, для увеличения боли интервалы, когда доска убиралась, увеличивались. Ступни испытуемого иногда зажимали в железную колодку, которую палач сжимал по своему усмотрению, вызывая мучительную боль. Очень мягким способом, которым могли побаловать лишь тех, кто не был в состоянии пережить вышеописанные пытки, было помещение между пальцами круглых прутьев, после чего пальцы сжимались до тех пор, пока в них не ломались кости. Зачастую у тамплиеров были выдернуты зубы, обожжены конечности, ко всем частям тела подвешивались грузы, и при всем этом они давали показания «не под принуждением».

То, что понималось под показанием, или признанием, было утвердительным ответом на вопросы, которые задавались. Обычно инквизиторы предполагали вину подозреваемого, и никакие свидетели в защиту не выслушивались. Не было смысла доказывать абсурдность и необоснованность обвинений, поскольку это лишь поставило бы под сомнение разум и суждение того, кто их слышал. Всегда давались обещания, что при полном и искреннем признании с преступником будут обращаться мягко. Более того, обвиняемый всегда содержался в одиночной камере, не было никого, кто мог бы утешить и поддержать его, он чувствовал, что весь мир отрешился от него, убежденность в своей невиновности не имеет никакого смысла, его единственная надежда – это милость его судьи. Необходимо вспомнить, что тамплиеры были схвачены перед самым началом зимы, а в этот сезон темницы Средневековья были настолько безрадостными, что невозможно описать. Им не предоставлялось даже самое необходимое для жизни, их лишили одеяния ордена и не позволяли находить утешение в религии, поскольку их считали еретиками. Кроме того, им демонстрировали настоящее или подложное письмо магистра, в котором он признавал преступления ордена и призывал их поступить так же. Ярые сторонники религиозного или политического течения поддерживаются сознанием своей правоты, они выдерживают лишения и пытки, полагаясь на благосклонность Всевышнего либо же на восхваление и оценку благодарных и восторженных потомков. Но большинство тамплиеров были далеко не такими личностями, – они были малообразованными рыцарями, которые длительное время жили в роскоши и с удовольствием носили маску высокомерия. Они знали, что очень многие их не любят и что их былое могущество утеряно. Стоит ли удивляться, что дезориентированные отсутствием какой бы то ни было надежды, многие из них с готовностью признали все выдвинутые против их ордена обвинения? И не следует ли еще больше восхищаться стойкостью тех, кто, не поддавшись безнадежности ситуации и не дрогнув под угрозами и пытками, испустил последний дух, но не признал ложь?