— Если бы мы не дали кредит банкам, то финансовая система Латвии лопнула.

— Я лично не вижу, чтобы она за счет финансирования из государственного бюджета ожила, — вмешался в заторможенные высказывания премьер-министра ведущий программы.

— Вы просто ничего не понимаете.

— Да, куда уж нам, простым бедолагам, хоть что-то понимать в ваших бесчисленных аферах да махинациях, — со злостью и раздражением высказался Кадышев и обратился к Ковальчуку.

— По вашим документам и выводам, налево ушла не одна сотня миллионов евро, и все, якобы, для поддержки чьих-то значимых штанов. Других принципов распределения денежных средств, я думаю, даже самый заумнейший нобелевский лауреат не разглядит.

— Вы оскорбляете меня и мое правительство, я на вас в суд подам, — пошел внезапно в атаку премьер-министр.

— Ну и черт с вами, мой дорогой вождь Латвии. У нашей телекомпании денег хватит на хороших адвокатов, — съязвил Кадышев и вновь обратился к Ковальчуку.

— Скажите честно, за разбазариванием европейских денег стоят очень серьезные люди? Вы не боитесь их мести? Ведь любой, даже самый малообразованный, человек понимает, что премьер-министр со своим кабинетом — это всего лишь ничтожные пешки в большой игре?

— Я пришел в политику не для того, чтобы бояться и прятаться по кустам. Я жизнь свою отдам, но этих горе-руководителей разоблачу. А если кто-то из них додумается поднять руку на меня, то я тех умников раздавлю, как назойливых жуков. И без всякого угрызения совести. Такая жалкая участь их ожидает при данном развитии ситуации, — хладнокровно развивал свое наступление на власть имущих Ковальчук.

В завершение программы покрасневший премьер-министр попросил несколько минут для обращения к гражданам Латвии. В своем выступлении он назвал Ковальчука и телеведущего Кадышева сговорившимися провокаторами. И обвинил их в целенаправленном апеллировании цифрами и фактами ради того, чтобы очернить какой-то престиж Латвии. Помахав своей девичьей рукой, он пообещал долгое судебное разбирательство и ощутимые иски.

— Это ваше право, господин премьер-министр. Но я в ответ на ваше негодование отвечу тем же. Я и мой телевизионный канал тоже подаст на вас суд, где будет рассматриваться вопрос о целевом использовании денежных средств из бюджета. И мы, граждане Латвии, имеем на это право, уже потому, что живем в свободном демократическом государстве. И конституцию страны, лично я знаю не понаслышке, — подытожил прямой эфир Кадышев.

Что касается Ковальчука, он собою был доволен, хотя напряженность в нем ощущалась. Ситуация складывалась такого порядка: его партия была одним из главных фаворитов в предвыборной гонке. И если оставить все, как есть, то победы ей не избежать. То же понимали и его конкуренты. Конечно, они готовились к удару. И то, что он атаковал первым, смело и дерзко, то была тактика упредительного удара. Ему просто ничего не оставалось больше делать, — или первым он или они…

Правда, премьер-министром и его правительством курировала одна из сильнейших экономических группировок в Латвии, у которой в руках были многие министерства, банки, предприятия, крупнейшие денежные потоки различного уровня. И то, что при нынешнем раскладе этим монстрам нужно убрать с дистанции «Порядок в Латвии», Ковальчук прекрасно понимал. Чтобы избежать возможности своего физического устранения, он и пошел на таран. Если и есть такая идея, чтобы его хлопнуть, то после этого громкого выступления его недруги явно хорошо подумают, хотя бы ради того, чтобы избежать грандиозного скандала в Европе. И поэтому он обезопасил себя, вынудив своих конкурентов проводить с ним только интеллектуальную борьбу. А с другой стороны, своими правдолюбивыми выступлениями он вынудил ополчиться против себя армию адвокатов из конкурирующей группировки, и как сложатся для него судебные тяжбы, оставалось только предполагать. В любом случае, ему придется, видимо, раскошелиться. Верней не Ковальчуку, а финансовой группировке, в которую он входил. Это было тайное корпоративное решение. Несмотря на авторитет Ковальчука, ему бы никто, никогда! — не позволил самому принимать такие тактические решения. В этой экономической группировке голосом обладали одиннадцать человек, включая самого Ковальчука. Несколько из них были люди публичного склада. Это два латвийских олигарха и его непосредственный заместитель по партии. Другие лица были под строжайшим грифом секретности. И были ли они вообще родом из Латвии, вопрос оставался открытым на несколько веков вперед. Победа им нужна была любой ценой. Среди пупов Латвии начала мерцать идея о перераспределении влияния в вентспилском и рижском порту — и прежде всего, о контроле необходимого транзитного товара. И перехват европейских и бюджетных средств, направленных в нужное русло, тоже обещал свои вкусные и сладкие плоды в виде множества сотен миллионов прибыли в дальнейшем.

Гонг на политическом ринге борьбы звонко прозвучал. Стаи сцепились, схватка началась.

— Здравствуйте! Такси на Межциемс вызывали, — спросил водитель, подъехав к дому Яниса Зариньша.

— Да. Я вас жду, — ответил нервно мэр и сел в машину.

— Все чисто, — водитель с короткой стрижкой, плотного телосложения, огляделся по сторонам.

— Я предупредил свою службу безопасности, чтобы они понаблюдали за моим домом со стороны. Если что-то не так, то они сразу же позвонят мне на мобильник.

— Господин, Зариньш, мы с вами сейчас попетляем немного, но в нужный момент я остановлюсь. После этого вы резко выйдете из машины и пересядете в ту, в которую я вам укажу. Мой босс просил доставить вас к нему при строжайшей конспирации. Сами понимаете, какая для него здесь обстановка в Латвии.

— Хорошо, я понял вас. Ну что, поехали? — нетерпение Зариньша росло.

— Помчались, — кивнул водитель. Попетляв по разным дорогам, минут двадцать машина резко затормозила. Осматриваясь по обеим сторонам, водитель выкрикнул:

— Вы видите, машину, выезжающую из леса?

— Да, — оторопел немного мэр.

— Пока нет никого на шоссе, в быстром темпе бегите к ней и вас отвезут по назначению. Зариньш быстро выпрыгнул из машины и рванул на другую сторону шоссе. Подбежав к старому жигули, он заскочил в него, и они помчались в противоположную сторону от такси. Спустя полчаса, подъехав к хутору с деревянным домиком, молчаливый водитель наконец-то заговорил: — Господин Зариньш, заходите в дом, там вас встретят.

Мэр вышел из машины и направился к входной двери дома. Зайдя в него, к нему подошел человек в спортивном костюме.

— Ну что, Янка, вот мы и встретились наконец-то в нашей непутевой жизни. Обнявшись друг с другом по-братски, они прошли в комнату.

— Я так понимаю, у тебя что-то случилось?

— Да, Мирон, — ответил Зариньш, присаживаясь на стул рядом с большим деревянным столом.

Мэр оглянулся по сторонам:

— Скромное убежище выбрал…