которая будет продаваться на современном рынке. Несомненно, гениальный ход, чтобы быть на вершине.

— И не говори. — Лео взял бутылку и с обожанием повертел ее в руках. — Это именно то, чего я хотел. Ты отлично с этим управилась, Джули.

— Я вообще хорошо управляю.

— Правда? — Лео развернул меня, положив одну руку мне на талию, и потёрся своим носом о мой. Затем отстранился. Поймал мой взгляд. — Я люблю тебя.

Он уже говорил это сегодня днём, прежде чем мы разделили дже — ла — то, но я не ожидала, что он повторит это так скоро. Я всё ещё беспокоилась, что Лео признался слишком быстро, и захотел бы отказаться от своего заявления. Но вот он здесь, спустя всего несколько часов, опять говорит это. Подтверждает, позволяя трём словам повиснуть в воздухе между нами.

— Лишь потому, что благодаря мне с этой этикеткой ты заработаешь ещё больше миллионов, — поддразнила я, защищая своё сердце этим остроумным подшучиванием. Моё излюбленное решение.

— Потому что ты сделаешь меня счастливее, чем я мог бы себе вообразить.

Я пристально посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, что стоит за его словами.

— И когда это произойдёт?

— Сегодня. Сейчас. В данный момент, — ответил Лео, не моргая. Не сводя с меня глаз, он наклонился ко мне. — Я хочу, чтобы это стало началом нашей ночи, что будет длиться полвека, Джули.

Я сомневалась в том, было ли это предложением, но, чёрт возьми, звучало именно так. Возможно не выйти замуж, но я знала, что Лео по крайней мере предлагал идею того, чтобы он и я стали «мы».

— Я тоже этого хочу. — Прильнула к его груди и глубоко вдохнула. — Я хочу тебя, Лео.

— Я хочу тебя, Джули.

Его губы приоткрылись. Тёплый воздух, вырвавшийся сквозь них, покалывал мою кожу головы. Я крепче обхватила его за талию, чтобы подавить дрожь, но ничто не могло скрыть того, что Лео делал со мной. Уверена, все присутствующие видели, насколько я без ума от этого парня. С таким же успехом я могла сделать стойку на руках. Он перевернул мою жизнь с ног на голову.

Я отбросила всю осторожность, спрашивая:

— Ты правда считал, что не доживёшь до этого дня рождения?

Он тяжело выдохнул.

— Не знаю, чего я ожидал. — Позади нас дуэт проникновенно напевал мелодии о найденной и потерянной любви. Их строки обволокли нас. — Мама умерла сразу поле того, как ей сообщили о тех же самых шансах. Какое — то время я не позволял себе цепляться за какую — либо надежду. Ни за докторов. Ни за медицину. И точно не за статистику.

— Почему?

Часто надежда — всё, что у нас есть. Я верила, что это единственная вещь в жизни, за которую нам действительно позволялось цепляться, независимо от обстоятельств. Это наше богом данное право, разве нет? Сохранять надежду, несмотря ни на что.

— Потому что у меня не имелось причин для этого.

Я не понимала его. На мой взгляд, у Лео имелось так много всего, ради чего стоило жить. Вечеринка продемонстрировала это во всём видимом великолепии.

— Но у тебя есть бизнес, деньги и винная марка. И не забывай о потрясающей машине и Вилле, от которой дух захватывает.

— Это просто вещи. Если ты возлагаешь надежду на них, ты постоянно будешь разочаровываться.

Я предположила, что это так и есть, но не знала, на что ещё можно положиться. Никогда прежде мне не приходилось рисковать всем ради одного человека.

— Но теперь у меня есть ты, Джули. И я верю в то, чем мы можем стать, ты и я.

Я улыбнулась, уткнувшись в его рубашку.

— Да, у тебя есть я. И я никуда не денусь. На самом деле, думаю, Италия может стать прекрасным пристанищем. Навсегда. Имеются какие — то ещё бюсты, которые нужно нарисовать?

Лео напрягся.

Песня закончилась.

Выпрямив руки, он медленно оттолкнул меня от себя, как будто я представляла собой бомбу, готовую взорваться.

— Джули. — Это прозвучало не очень хорошо. Все предыдущие разы он произносил моё имя как молитву, в этот раз было похоже на предупреждение. — Джули… Завтра ты должна вернуться в Нью — Йорк.

— Что? — прокричала я, не способная контролировать громкость. — Почему?

— Я разговаривал с твоим куратором, они не могут засчитать стажировку у нас в счёт обучения.

Мой сердечный ритм замедлился, стеснение в груди отпустило. Не самый худший сценарий, что я представляла.

— Ох, — выдохнула я. — Всё в порядке, Лео. Честно говоря, выпуститься этой весной больше не в приоритете.

— А должно было быть, — перебил он, и его руки крепче впились в мою плоть. — Я не позволю тебе изменить очерёдность важных для тебя вещей из — за меня. Тебе нужно вернуться и закрыть четверть. Когда ты закончишь, я по — прежнему буду ждать тебя здесь.

Мне не понравилось, как это прозвучало, и, если у меня имелась хоть какая — то возможность повлиять на это, не собиралась позволить этому произойти.

— Лео, — начала я, пытаясь сохранить спокойствие. — Ты сам говорил, что никогда не рассчитывал на то, что тебя кто — то будет ждать. Не собираюсь просить тебя сделать это для меня. Я получу эти дополнительные баллы позже. А сейчас хочу быть с тобой. Здесь. Вот так. Вместе.

В тот момент я поняла, что не имеет значения, что я скажу, переубедить его не удастся. Лео уже принял решение. С закрытыми глазами, так, словно он даже не мог взглянуть на меня, пока сообщал эту новость, он произнёс:

— Я уже забронировал тебе билет.

— Но я…

— Ты отправляешься завтра утром в девять.

Я едва могла его видеть из — за слёз, собравшихся в уголках глаз.

— Ты ведь отправишься со мной? — Две струйки скатились по моим щекам. Лео стёр их подушечкой большого пальца. Он легонько придерживал мой подбородок, пока я смотрела в его беззащитные синие глаза. Для того, кто, по идее, сам всё устроил, он выглядел совершенно убитым горем. Потерянным. Увязшим по самое горло, как и я, когда увидела его впервые. — Ты, по крайней мере, вернёшься?

— Пока нет. — В попытке сдержать собственные эмоции он застыл, но от меня это не скрылось. Каждое слово прорывалось наружу, как нож, разрезающий глотку. — Скоро. — Он приподнял мой подбородок, чтобы приблизить мое лицо к своему. — Эй. Это не конец для нас, Джули. Я только что почти сказал тебе, что у меня есть планы жениться на тебе. — Я позволила себе улыбнуться на это. Разрешила увидеть что — то хорошее в этой