царя и его приказов.

Я тебе скажу, что такого порядка я не видел нигде. А ты знаешь, что я и у германцев, и у венгров, и у чехов бывал, и их литейные и стекольные заводы видел.

Баязид скривился.

— Ну и зачем нам такой сосед? — спросил он. — Сильный сосед — сильный враг. Деды учили нападать на врага, пока он слаб. А когда он силён, объединяться с другим слабым врагом и напасть, чтобы ослабить.

— Русь дальше Крыма не пойдёт, — отмахнулся Мустафа.

— Отдать им Крым?! А, где мы будем пасти наши стада?! — гневно спросил Баязид.

— Пастбищ нам хватит в Анатолии, что гораздо ближе и безопасней для наших овец и коней. Когда ты в последний раз видел тех овец, что пасутся в степях Херсонеса? Ханы пасут наших овец и сами же их и поедают, — рассмеялся шехзаде Мустафа.

* * *

— Нет, не убедил, — сказал визирь, вздыхая. — Шах Тахмасиб категорически отказался выдать Баязида. Правитель разгневался на меня и отправил наместником в Кирим, помогать новому киримскому хану. Пусть воды Золотого моря будут Исляму Гирею вечной колыбелью…

— Так и что же мне с вами, Мехмед-паша, делать? Может, подскажете? Не думаю, что султан Сулейман сейчас даст за вас хороший выкуп. А без выкупа мне вас отпускать нет никакого резона. И содержать вас, как визиря, тоже накладно. Мне проще вас скормить рыбам.

Александр рассмеялся, увидев скривившееся в обиде лицо визиря.

— Не обижайтесь. Но, что поделать? Если бы вы были, хотя бы, капитаном, мы нашли бы для вас работу и место в офицерском кубрике. А так… Не отнимать же мне место у одного из моих помощников. Они все мне полезны и потребны. Челядь на корабле живёт группами по шесть, двадцать человек и кроме заботы обо мне, выполняют и корабельные хлопоты. Нешто поставить вам маленькую палатку на палубе? Так, гаком, или блоком, каким, зашибить могут… Не с собой, же мне вас укладывать?

Визирь поморщился некоторое время и выдавил:

— Я, государь, готов дать тебе присягу.

Александр удивился. Он никак не мог ожидать такой реакции на свои полушутливые слова. Понятно, что в его «шутке» было только часть шутки, но всё же он ждал от третьего визиря султана Сулеймана других предложений.

— Ты хочешь перейти ко мне на службу? — вопросил царь, не скрывая удивления. — В качестве кого?

— В качестве визиря, — скромно потупив очи, произнёс Мехмед-паша.

— Но стоит ли? — воскликнул Александр несколько смущаясь. — Я, в общем-то, говоря о том, что «тебя лучше бы скормить рыбам» не имел это ввиду всерьёз. Думаю мы найдём, чем тебя занять, чтобы ты не ел хлеб даром.

— У меня достаточно с собой денег, чтобы прокормиться, — горько усмехнулся визирь. — Да и, если бы ты позволил, государь, я бы нашёл себе место на твоём корабле.

— Каким образом? — удивился Санька.

— Выкупил бы его… Я же говорю, у меня достаточно с собой монет. Их хоть и мало, но они золотые.

Александр рассмеялся. Он хохотал открыто, но не долго. Потом, продолжая улыбаться переспросил:

— Стоит ли тебе приносить мне клятву? Ведь у тебя есть правитель и ты уже однажды клялся ему!

— Скажи лишь одно, государь, нужен ли я тебе в качестве визиря?

Александр продолжал улыбаться.

— А ты хороший визирь?

— Был хорошим для султана. И буду хорошим для тебя, государь. Мне пятьдесят пять лет, но я хорошо себя чувствую в седле и собираюсь взять в жёны молодую жену. Я выиграл много сражений для султана, но вышел у него из доверия один раз. А теперь и в плен попал. Капитанов ты обещал отпустить, меня просто так не отпустишь. Но всё равно. Наместником Кирима мне уже не стать, а значит нет и дороги в Истамбул.

Мехмед-паша глубоко вздохнул и продолжил:

— Но я даже не из-за этого, государь всея Руси, предлагаю тебе свою службу. Доверие, хоть и сложно, но восстановить можно. Однако… Слышал я, что у Сефевидов объявился Шехзаде Мустафа. И не самозванец, а настоящий шехзаде. И, говорили, что он пришёл от тебя, государь, с твоей ордой. Они объединились с Шехзаде Баязидом и двинулисьна султанат. Думаю, что и проход твоих кораблей через пролив Керчи, тоже связан с походом шехзаде на Истамбул. Не думаю, что Шехзаде Баязид захочет видеть меня рядом с новым султаном Мустафой, государь, а тебе я мог бы во многом пригодиться.

— В чём, например? — с интересом спросил Александр.

— Во-первых, в том, например, что тебе предстоит вести переговоры с самим новым султаном, а твоим дьякам с его визирями. Только я знаю, как с ними правильно вести дела. Ни твои послы, ни твои дьяки не знают, как правильно вести переговоры.

— Может быть, ты прав. А во-вторых?

— У меня много в империи личных осведомителей. Очень много… Визирю без этого нельзя. У тебя, мой государь, будут самые свежие вести. Почти со всего мира. Даже из Индии. И не только старой, но и новой.

— Из Вест-Индии, что ли? — удивился Александр.

— Так, государь. Некоторые португальские и испанские купцы поддерживают отношения с нашими купцами, моими людьми, и продают им сведения и даже карты, государь.

— Карты — это хорошо, — проговорил Александр и подумал о том, что вполне возможно, когда-нибудь его корабли выйдут не только в Средиземное море,но и в Атлантический океан.

— Твоим кораблям, государь, надо плавать в открытых морях. У тебя отличные корабли! В Османской империи таких кораблей ещё нет, и, думаю, не скоро ещё будут. Даже в Испании и Португалии таких кораблей и таких пушек нет.

— У меня и моряки особые, — похвастался Александр и тут же погрустнел. — Только их мало. Навигацкие школы не успевают.

— Вот видишь, государь, навигацкие школы… В Истамбуле нет таких школ. И вообще с образованием детей в последние годы совсем плохо.

— Ничего, Мустафа наладит. Он многое видел за семь лет, что прожил у меня, и, думаю, переймёт у нас.

— Так, значит, всё-таки, Шехзаде Мустафа всё это время был у тебя, государь?

— Ты не забываешься, будущий мой визирь, если задаёшь вопросы не спрашивая на то дозволения? — хмыкнув, спросил Александр.

— Прошу простить меня, государь, — Соколлу Дамат Мехмед-паша упал на колени,