Фелиппес крепко сжал губы, чтобы скрыть неодобрение.

— Помните, что я вам говорил про Кита Марло?

— Что ты поручил ему найти контрабандистов в Московской компании? Тех, что, возможно, отыскали Северо-Восточный проход?

— К сожалению, проход найден не был, но розыски Марло могут все-таки оказаться полезными. Более или менее. Однако особо я на них не рассчитываю, обличение бесчестных купцов не столь уж важно. А получение доказательств такой бесчестности — задача не из легких. Но этот мой другой план непременно вознесет вас над Сесилем.

— И в чем он заключается? — спросил Эссекс, протягивая руку за тыквенным вареньем.

— Как член комиссии, разыскивающей того, кто пишет угрожающие плакаты, я могу повернуть розыски на свой лад. И я направляю их на Марло. Очень скоро он на дыбе будет разоблачать противозаконные сделки, которые, по слухам, заключает Сесиль. А также и Рэли. Мы обретем возможность погубить их обоих.

— Но Марло мне нравится, Томас. Ты видел его «Парижскую резню»?

— Нет, — сухо ответил Фелиппес. — Я предпочитаю драмы из подлинной жизни.

— Но она великолепна! «Роза» была битком набита. Мы с королевой проскользнули в масках. А его элегии! Раньше утром я прочел одну Энн и Терезе про… так о чем же? Большая нога и… и… — Эссекс прижал руку ко лбу и закрыл глаза. — Сладость бедер!

Фелиппес вздохнул. Вечное разочарование — работать на кого-то, столь непохожего на Уолсингема. Ну почему Эссекс не способен оценить красоту сбить одним камнем стольких птиц? Хорошо, что он хотя бы перестал впадать в угрюмость. Некоторые мужчины напускали на себя меланхолию по велению моды, однако приступы мрачности Эссекса были подлинными и крайне вредными для дела.

— Можешь больше не утруждать себя из-за Рэли, — сказал Эссекс. — Он безвозвратно погубил себя, тайно женившись.

— Та же самая ошибка, которую вы допустили три года назад, а посмотрите на себя теперь! Королева недолго продержала вас в изгнании.

— Так я же не обрюхатил ее фрейлину. И о чем только Рэли думал?

Фелиппес прикусил язык, чтобы не расхохотаться. Ну и лицемерие! Эссекс был способен на куда более безрассудные выходки, чем кто угодно еще, включая Рэли.

— Томас, твой коварный план не нужен. Рэли изгнан, а Сесиль… ну, мы с ним разделаемся очень скоро. Быть может, благодаря плодам розысков Марло. Подозреваю, он тебя еще удивит.

— Милорд, вы только три месяца член Тайного совета. Нам необходимо доказать, что вы этого достойны, и укрепить вашу власть. И прошу, не забывайте, что враг безопасен только когда уничтожен полностью. Сесиль в фаворе у Елизаветы все больше и больше, а Рэли, мне сказали, задумал еще одно путешествие в Новый Свет. И если он отыщет золото, как надеется…

Эссекс встал и направился к двери.

— Я предпочитаю мой способ, — сказал он, надевая новую бархатную шляпу.

Ну, так я перестану тебя осведомлять!

— Куда вы?

— В Гринвич. Королева желает поиграть в карты.

— В карты, милорд?

Эссекс со смехом пристегнул к поясу шпагу в инкрустированных драгоценными камнями ножнах и спустился к Темзе.

Королева дала прозвище своему любимцу «Дикий Конь», и Фелиппесу оставалось только гадать, какое из достоинств молодого графа заработало ему эту кличку.

— Думаю, у меня есть то, что вам требуется, сэр.

Фелиппес в недоумении прищурился на шпиона.

— Сведения для доклада о Марло, сэр! Я подслушал, как он, Рэли и Хариот тщились посрамить Господа нашего, величие Его творения. И пользовались странным приспособлением. Длинным, вроде…

— Это… интересно, Бейнс. Но излишне. Я же объяснил, чего от тебя жду. Используй обвинения, которые я тебе показывал. Только и всего.

— Но я не слышал…

— Ну, добавь что-нибудь про Хариота, если тебе так хочется, — буркнул Фелиппес. Затем что-то вспомнил. Донесение другого своего осведомителя. — Укажи, что Марло считает Моисея всего лишь фокусником… причем ставит его куда ниже Хариота.

Бейнс кивнул. Фелиппес нахмурился.

— Так не пойдет. Напишем сейчас же. — Оглянувшись на дверь, он крикнул: — Тереза!

— Чего изволите, сэр? — спросила она, возникнув на пороге.

— Принеси нам бумагу, чернильницу и перо.

Фелиппес затем поднялся в хранилище на втором этаже за копией допроса Кида, а также доносами других осведомителей, которые собрал. Вернувшись в залу, он сказал:

— Обязательно включи худшие из этих показаний.

Бейнс прижал ко лбу кончики пальцев правой руки.

— Озаглавить… озаглавить… — Посмотрел на Фелиппеса и сказал: — «Записка, содержащая мнения некоего Кристофера Марло касательно его суждений о религии и Слове Божьем»?

Фелиппес покачал головой.

— Пресно, Бейнс. Добавь «кощунственных» мнений и «поношение Слова Божьего».

Бейнс макнул перо в чернила и написал. Затем начал читать обвинения Кида.

— Говорит, что Марло высмеивает Святое Писание, придумывает доводы в опровержение того, что говорили пророки и святые.

— Напиши, что он говорит, будто Новый Завет скверно написан, что он сам мог бы написать куда лучше. Затем…

Бейнс яростно писал.

— …что он называет Христа байстрюком, а Деву Марию — блудней.

— Но, сэр, это же…

— Хочешь разделить его судьбу?

Бейнс неохотно подчинился. Затем поднял голову.

— По-моему, я слышал, как он называл протестантов… черт! Как он…

— Ослами.

— На самом деле, сэр, слово вроде было «лицемеры».

— Ну так лицемерными ослами!

Поглядев через плечо Бейнса, Фелиппес добавил:

— Непременно сказанное о Христе и Иоанне Евангелисте, только не так деликатно. Пиши, что он назвал их… делившими ложе.

— Кстати, сэр, поговаривают, что он… что он кладет глаз на… э…

— Что-что? — нетерпеливо переспросил Фелиппес.

— На мальчиков, сэр.

— Великолепно. Как будто ты не совсем уж безнадежен, Бейнс, — отозвался Фелиппес. — Да, и сделай заключение посильнее. Так, чтобы не оставалось сомнений, насколько Марло опасен и его необходимо остановить.

Подняв перо, Бейнс прикидывал, шевеля губами.

Фелиппес смотрел в окно. Пару минут спустя он сказал:

— Когда вручишь это главе комиссии, не забудь сказать ему, что Марло находится в Скэдбери-Хаусе, кентском поместье Тома Уолсингема.

— Его арестуют так быстро? Я думал, вы…

Фелиппес пожал плечами.