«Одесские новости» писали:

Жуткую картину во время взрывов представляла психиатрическая больница, из которой некоторые в ужасе бежали.

Это было по-настоящему эпическое, чудовищное, жуткое действо. Плавилось стекло, живьем сгорали ни в чем не повинные горожане. Потери были невероятными — погибла тысяча, а искалечено много больше людей. В общей сложности за одну ночь пострадало более восьми тысяч человек, разрушено более тысячи домов, а еще с четырех тысяч взрыв сорвал крыши. Подобные разрушения не смогла бы создать и целая дюжина землетрясений.

Марго, сидя в уютном кресле имения Кривицких, с наслаждением читала о последствиях пожара. Короткие заметки напоминали ей сводки с фронтов, которые отец читал каждое утро за завтраком.

От взрывов пострадал весь город. Всего, по разным оценкам, от четырех до двадцати тысяч человек остались без жилья. Были разрушены сахарный завод Бродского, химический завод, завод Раухвегера, завод Яловикова, Арпса (с дворцом Разумовского), мыловаренная фабрика и паровая мельница, множество жилых домов на Молдаванке, Бугаевке, Дальних и Ближних Мельниц и даже на Слободке.

К вечеру пожары распространились в одну сторону до Дюковского парка, в другую — до Стрельбищного поля. Здесь также находились склады боеприпасов, которым угрожала опасность взрыва. Огонь перекинулся на Хлебный городок, расположенный вдоль улицы Столбовой между станциями Застава-1 и Застава-2, где уничтожил огромные запасы зерна…

Следственная комиссия под председательством его высокоблагородия прокурора Кондратьева так и не смогла доискаться причин катастрофы. «Это был конец света, — рассказывал генерал Коршунов. — Кара Божья…»

— Вы правы, сударь. — Марго отложила газету. — Это была и впрямь кара, но только не Божья. Суд вершила я. Никто из тех, кто жил… как там у вас… «на Молдаванке, Бугаевке, Дальних и Ближних Мельницах и даже на Слободке», не помог, когда Замарашка насиловал меня, никто не попытался защитить, когда я осталась одна. Никто даже из своей вонючей норы не выглянул, когда я кричала…

Лицо Маргариты Дмитриевской в этот момент было страшным — она опять почувствовала вкус теплой крови на губах, упивалась картинами гибели, разворачивающимися перед ее мысленным взором, слышала крики тысяч людей, представляла, как они бегут в ужасе к морю… И тонут… тонут… тонут…

— Вы украли у меня счастье, господа… За это я украла у вас жизнь!

«Мамочка, я отомстила тем, кто украл вас у меня… Как же я хочу к вам!»

И тут впервые Маргарита услышала ответ матери: «Скоро, моя маленькая воровка, уже совсем скоро!»