— За что?

— За то, что чужую территорию без согласия хозяев метишь.

— Так это же комплимент! Понравилась она мне. И избушка понравилась. И ее хозяйка, — начал подлизываться Иван.

— Боишься? — Провидица подтолкнула юношу к рукомойнику в углу комнаты, под которым стояло ведро. — Руки мой — и за стол.

— Боюсь. — Иван вымыл руки, вытер их висящим рядом на гвоздике рушником и сел за накрытый белоснежной скатеркой стол напротив хозяйки, которая уже наливала в чашки чай из пузатого, попыхивающего паром самовара. От горы сдобных плюшек с широкого блюда исходил изумительный аромат. — У меня к тебе вопросов масса накопилась, а тут такой конфуз. Ты, говорят, королей куда подальше посылаешь…

— Так ты же император, — усмехнулась провидица. — Сам недавно говорил, что императора я не пошлю.

— Подслушивала?

— Подслушивала. Должна же я знать, кого ко мне принесло. Долго вас вокруг своего домика кружила. Ради этого даже от ведьм свою избушку-развалюшку мороком лесным прикрыла. До сих пор над лесом вьются, но я посадки не даю, и все ради тебя. Цени, император.

— Понятно. Так, не хочу врать. Император я без году неделя, да и Империя моя где-то в горах, и подданные обо мне, возможно, еще и не знают. Говоря проще, на данный момент я — обычный недоучившийся студент, которого практически насильно затащили в этот мир и теперь старательно пытаются усадить на трон.

— А ты при этом отбрыкиваешься и кричишь: «Не хочу!», — язвительно хмыкнула провидица.

— Уже не отбрыкиваюсь.

Гадалка пододвинула к нему чашку с чаем.

— Пей. И на плюшки наваливайся, — распорядилась она.

На несколько минут за столом воцарилась тишина. Хозяйка и ее гость лопали плюшки, запивая их душистым, ароматным чаем, внимательно изучая друг друга.

— Еще? — спросила хозяйка, как только чашка Ивана опустела.

— Спасибо. Лучше о деле давай.

— И что тебя интересует? — Провидица отставила в сторону и свою чашку.

— Все. Кто на принцессу Виану охотится, кто на ее старшую сестру напал, почему мои гаврики на тебя, как на привидение, вылупились.

— Ишь, прыткий какой. Так вот все сразу тебе и выложить?

— Угу. И желательно на блюдечке с голубой каемочкой, — не удержавшись, похохмил Иван. — Можешь по краешку яблочко наливное пустить, я не возражаю.

— По-моему, ты смешал в кучу Ильфа и Петрова с русскими народными сказками.

— А ты откуда знаешь? — выпучил глаза Иван.

— Из твоей головы читаю. Мысли ты совсем блокировать не умеешь. Глупый еще. Тыркаешься везде вслепую, как щенок лопоухий.

— Ой… — испугался юноша. — Надо срочно подумать о чем-нибудь другом.

— Нет, ты точно дурачок. Что значит — думать о чем-нибудь другом? У меня ж информации для предсказания не будет. Так что ты думай, вопросы в кучку собирай. И я пока подумаю.

— О чем?

— Стоит тебе советы давать или нет.

— А почему не стоит?

— Ты ж весь в отца. Такой же упертый. Ведь говорила я ему: не связывайся со светлыми.

— Королевствами?

— Эльфами! Они — ваши исконные враги. Нет, не послушался. Империю на кон поставил, и все это ради одной девчонки… и тебя. Боюсь, бессмысленно тебе давать советы.

— Ну тогда просто будущее предскажи.

Провидица звонко рассмеялась.

— Ты думаешь, что будущее — это прямая дорога, которую экстрасенс вроде Вольфа Мессинга или меня видит за сто верст вперед?

— Ну что-то типа этого.

— Дорога будущего состоит из кучи петель, заворотов и изгибов. А на пути — развилки. Иногда дорожка ветвится и распадается на три, а иногда и на четыре рукава. По какой дорожке ты пойдешь, никто не знает. Это зависит только от тебя. Пойдешь по одной дорожке — сам погибнешь, по другой пойдешь — придет конец твоим друзьям, пойдешь по третьей — всех спасешь…

— Понятно. Все как в наших сказках, — вздохнул Иван. — Направо пойдешь — в рожу получишь, налево пойдешь — морду набьют.

Шум и гам со стороны поляны, где друзья должны были дожидаться своего шефа, заставили юношу подпрыгнуть.

— Нападение?

— Не думаю, — отрицательно качнула головой пророчица.

— А что думаешь?

— Думаю, это подданные подружки твоего Варгула на «кадиллаках» подкатили. На распределение кумушки прибыли.

— Что за распределение?

— Ведьмы, они со своими младенцами нянчиться не любят, предпочитают их в чужие семьи подкидывать. А чтоб с приемными родителями не ошибиться, ко мне за советом идут. Вернее, прилетают. Я подсказываю. Мне не жалко. Младенцы мужского пола навсегда остаются в приемных семьях, а девочек, как только им двадцать один год исполняется, они потом обратно забирают. Мамаши их за день до этого ко мне прилетают, просят сказать, куда их детишек за это время занесло, живы ли, здоровы…

— Тьфу! Родную кровь в чужую семью… Действительно кукушки. Прав был Варгул. Ну прибыли и прибыли, из-за чего шум-гам?

— Думаю, из-за очереди с твоими секьюрити спорят. Если сразу метлами не зашибут…

Иван как ошпаренный вылетел из горницы, вихрем пронеся по двору, игнорируя запертые ворота, перемахнул через забор и в два прыжка вылетел на поляну, в центре которой сгруппировалась его команда, ощетинившись мечами. Сверху на эту же поляну с неба пикировали ведьмы на метлах, прижимая к груди корзинки, в которых пищали младенцы, а вокруг друзей Ивана уже приплясывали ведьмы, прибывшие на распределение раньше, с воинственными воплями потрясая метлами. Эти были без младенцев и очень агрессивны.

— А кто обещал жениться на ней? — орала одна разъяренная фурия, пытаясь достать Варгула черенком метлы через частокол мечей.

— Эй, ты полегче, — кричала ей ее товарка, — не до смерти. Королева просила, чтоб он сначала помучился, сволочь!

— Я обещал! — Герой не юлил. Он явно говорил все честно, от души. — Вот пусть теперь мое обещание и засовывает себе в одно место! Стоило мне ненадолго отлучиться…

— Ненадолго? — взвизгнула ведьма. — На пятьдесят лет!

— Дела у меня были государственные! — сердито парировал герой, отрубая мечом кусок черенка метлы, которым разгневанная ведьма пыталась заехать ему в нос.

— Да ты знаешь, сколько доченька моя слез за эти годы пролила?

— Да мне плевать на ее слезы! Я ей столько лет верность хранил, при первой же возможности к ней, а она… она мне изменила! Какие-то жалкие пятьдесят лет, и она умудрилась наставить мне рога! Совсем озверела баба! — Варгул был в таком бешенстве, что Иван испугался: как бы его герой не перешел от защиты к нападению и не начала литься кровь. Воевать с дамами, большинство из которых прибыли сюда с младенцами, ему очень не хотелось. — Знать бы, что за хлыщ тогда из ее постели упорхнул!