– Но почему ты выбрала именно это место для доказательств? – не было ясно мне.

Вопрос мой, кажется, ее совершенно не удивил, и ответила она мне на него таким тоном, будто до этого много раз внутренне обосновывала свое решение.

– Видишь ли, из всего сверхъестественного смертным легче всего увидеть мост Биврёст. Нам с тобой все равно нужно пройти по нему к Хеймдаллю. Вот я и подумала: если Амир с моей помощью увидит Биврёст, то его восприятие наконец начнет расширяться.

– Биврёст, – повторил я. – Радужный мост в Асгард.

Вновь задрав голову, я воззрился на самый большой рекламный щит во всей Новой Англии. Реклама Ситгоу. Бензин этой фирмы рекламируется над площадью Кенмор уже примерно столетие.

– Ты имеешь в виду…

– Да, – подхватила Сэм. – Это самая постоянная точка в Бостоне. Радужный мост стоит здесь на причале если не постоянно, то большую часть времени и…

– Ребята, – перебил ее Амир, – вам совершенно необязательно что-то доказывать мне. Давайте я просто поверю вам на слово. – Он захихикал. – Я ведь люблю тебя, Сэм. И верю тебе. Просто сейчас у меня, наверное, нервный срыв. Наплевать. Пройдет. Все классно. Просто займемся-ка чем-нибудь другим.

Он торопился свернуть поскорее тему, и я понимал его. Ведь даже мне, успевшему повидать говорящие мечи, вяжущих варежки зомби, самого богатого на свете пресноводного окуня и еще множество разной другой сверхъестественной мути, лишь с трудом верилось, что мелькающий светодиодами логотип Ситгоу на самом деле – портал в Асгард.

Когда надо в чем-нибудь убедить человека, порой кроме слов полезно ткнуть его в бок, коснуться руки или сделать что-то такое еще. Сэм этой возможности была лишена: религия ей запрещала до свадьбы прикасаться к Амиру. Я же вполне мог такое позволить себе и схватил его за плечи.

– Слушай, приятель, ты все-таки попытайся. Знаю, конечно, что ты мусульманин и в кучу богов не веришь, но…

– Они не боги, – вмешалась Сэм. – Просто могущественные существа.

– Да кто угодно, – подхватил я. – Вы мусульмане. Я вообще атеист. Но верь или не верь, эта публика существует. Да, непонятно, в башке не укладывается, и все же…

Амир закусил губу.

– Не знаю, Магнус, но мне от этого неуютно как-то.

– Понимаю, чувак. – Ясно, что он пытался меня услышать, но словно бы сквозь затычки в ушах. – Думаешь, мне самому от этого слишком уютно? Я тоже многого предпочел бы не знать.

Я чуть не брякнул ему про кузину Аннабет и греческих богов, но вовремя умолк. Иначе у него точно случится взрыв мозга.

– Короче, попробуй сейчас сфокусироваться на мне, – велел ему я. – Смотри мне в глаза. Хоть это ты можешь?

По виску у него покатилась крупная капля пота, и он с усилием тяжеловеса, толкнувшего вес в триста фунтов, встретился со мной взглядом.

– Молодец. Теперь слушай и повторяй за мной: «Мы сейчас вместе посмотрим вверх».

– М-мы с-сейчас вместе п-посмотрим вверх. – Никогда раньше не слышал, чтобы Амир заикался.

– И мы увидим Радужный мост, – не ослаблял натиска я.

– М-мы увидим… – Пауза. – Р-радужный м-мост.

– И наши мозги не взорвутся.

– Н-не взорвутся.

– Раз! Два! Три! – выкрикнул я.

Мы глянули… О боги! Радужный мост был там!

Перспектива заметно сместилась. Мы теперь смотрели на рекламу не перпендикулярно, а под углом в сорок пять градусов, а верхушка эмблемы Ситгоу выгнулась в ночное небо разноцветной сияющей аркой.

– Амир, ты это видишь? – спросил я.

– Я в это не верю, – таким тоном пробормотал он, что мне стало ясно: увидел.

– Спасибо Аллаху, милосердному и сострадательному! – воскликнула Сэм, одарив меня самой лучезарной улыбкой из всех, которые я когда-либо видел в жизни.

И почти тут же с небес послышался резкий, отнюдь не божественный окрик:

– Эй, ребята! Да поднимайтесь скорей!

Амиру чуть было не удалось совершить прыжок, достойный эйнхерия. Не держи я его, наверняка взлетел бы от удивления футов на шестьдесят вверх.

– Что это было? – спросил он.

– Ты услышал его? – просияла Самира. – Это просто Хеймдалль приглашает нас подняться наверх.

– Н-наверх? Т-туда? – попятился от рекламы и Радужного моста Амир.

Хафборн и Алекс уже подошли к нам. Алекс, глянув на космический мост, радугой возносящийся в небо, кажется, не особенно впечатлился и лишь спросил:

– А на нем безопасно?

– Ну, в данном случае, вероятно, да, – склонил голову набок Хафборн. – Их же Хеймдалль пригласил. А без приглашения тот, кто ступит на эту радугу, вмиг превращается в пепел.

– Что-о? – взвыл Амир.

– Мы не сгорим, – сердито косясь на Хафборна, заверила жениха Сэм. – С нами все будет в порядке.

– Я с вами, – отозвался Алекс. – Вам же, двум психам, – указал он на Сэм и Амира, – нужен сопровождающий, который при случае вас предостережет от чего-нибудь безответственного.

– Безответственного? – Голос Амира скакнул на пол-октавы вверх. – К примеру, как лезть по горящей радуге в небо?

– Да все нормально, чувак, – ободряюще хлопнул я его по плечу, хотя для меня-то понятие «нормально» за последние несколько месяцев сильно расширилось.

– Ну, вы тогда развлекайтесь, а я, пожалуй, останусь здесь, – скрестил на груди руки Хафборн.

– Сдрейфил? – задиристо бросил Алекс.

Берсерк хохотнул.

– Да нет. Просто уже однажды встречался с Хеймдаллем. И мне, пожалуй, такой чести хватит.

Слова его меня немного насторожили.

– Ну, и какой же он?

– Сами увидите, – фыркнул Хафборн. – До новой встречи в Вальгалле. – Счастливо обследовать межпространственные просторы.

Сэм улыбнулась.

– Мне просто не терпится показать тебе это, Амир. Пошли.

Она первой шагнула к эмблеме Ситгоу и испарилась в многоцветном сияющем пятне.

– Сэм! – трагически проорал Амир.

– О, как же круто! – воскликнул Алекс и, шагнув следом за Сэм, тоже исчез.

– С ними полный порядок, Амир. Выше нос, старина! – Я хлопнул его по плечу. – Сейчас я с тобой расплачусь за все фалафели, которыми ты кормил меня, пока я был бездомным. Потому что благодаря мне ты увидишь Девять Миров.

Амир шумно вздохнул. Да уж, в выдержке ему не откажешь. Другой бы, откройся ему вдруг такое, уже валялся бы на крыше, свернувшись калачиком, или вообще бы рыдал от паники. Сами подумайте: резкий голос с небес вдруг зовет вас, невеста почти немедленно пропадает…