Пэном, что сделал для нее так много. Он заменил ей отца. Он научил ее тому, что она часть большой дружной семьи, где каждый должен помогать родичу — ведь только так община сможет пройти через все невзгоды и выжить. И он на наглядном примере много лет показывал и доказывал важность социального и классового роста. Раз за разом этот внешне ничем не примечательный человек с очень непростой судьбой обращался к ее разуму, используя лишь самые простые и от того самые доходчивые слова. Он разговаривал не только с ней — у него было больше трех десятков учеников и учениц примерно одного возраста. Раз в неделю они собирались утром в пустом зале лапшичной и разговаривали. Они были не первой «крылатой стаей», как он их называл. Предыдущие ученики старого китайца давно уже взрослые, живут своими собственными жизнями, но не забывают об общине, всегда помогая словом и делом. Многие из этих «лапшичных» выпускников заняли различные должности в государственных и корпорационных структурах, медленно двигаясь по карьерной лестнице. Эта же судьба уготована и ей — и Тико была готова принять ее.

Рассказала она мне и про наглядный и очень большой пример социального неравенства, что всегда перед глазами — сам Астероид-Сити. Подобная необычная кольцеобразная компоновка секторов под стальным жилым куполом была спланирована очень давно — еще на самой заре освоения космоса. Еще до изобретения прыжковых двигателей и гиперсвязи. Тогда человечество было увлечено идеей надежно защищенного форпоста, что станет транзитной зоной для ужасающе медленных по космическим меркам кораблей. В те времена еще ходили на модернизированных плазменных движках и на термояде. Путешествия занимали десятилетия. Технологии и лекарства были несовершенны. Поэтому и требовались надежно защищенные базы, где можно было устранить серьезные поломки, сменить команду, подлечиться или просто отдохнуть. Это время было эрой рассвета трансгалактических корпораций, что позднее превратились в настоящих и почти неконтролируемых монстров. Их амбиции были велики, жажда наживы еще больше, и поэтому они мало считались с тратами. От конструкторов требовалось что-то надежное и почти вечное.

Так родился проект необычного купола из двенадцати секторов.

Внешний двенадцатый сектор — нежилой. Там по плану должны были располагаться ангары, автоматизированные фабрики, склады и прочая неприхотливая к условиям инфраструктура. Этакая буферная зона, что защитит от космической радиации, солнечного излучения и от микрометеоритов. Одиннадцатый сектор — рабочий, но не жилой. Различные мастерские, возможно, еще ангары для ценной робототехники и обслуживающие ее цеха. Первый условно жилой сектор — десятый, где мы сейчас и находимся. При разработке он принимался конструкторами в качестве малонаселенного сектора, служащего местом отдыха для команд прибывших кораблей, а также базой и казармами для военизированной охраны. Девятый сектор должен был быть местом, где встанут три небольших реактора — один резервный. Ну а дальнейшие сектора уже по свободной компоновке — каждый заказчик был волен расположить их в том порядке, в каком ему желалось. При этом, само собой разумеется, каждый из жителей этого купола мог свободно перемещаться между секторами при помощи всегда открытых шлюзов, что закрывались лишь в случае тревоги. Подобная независимая компоновка позволяла сохранить живучесть поселения даже при разгерметизации внешней обшивки.

Астероид-Сити стал воплощением этой разработки во всей своей мерзкой стальной плоти. Чем дальше от внешнего края — тем дороже аренда жилых помещений, тем, соответственно, выше цены вообще на все, включая воду и воздух. Далеко не каждый человек может себе позволить чистый воздух или воду. Сыграла свою роль и кастовость, что мгновенно появляется в любом новообразованном сообществе. А уж в Астероид-Сити классовое деление цветет и пахнет, хотя официально это всячески отрицается. Лишь пару лет назад правительство города признало, что у них есть проблемы с делением на бедных и богатых, но в каком обществе нет таких проблем?

Проект купольного города не был реализован строго по плану его щедрых на гуманизм конструкторов. Внешний крайний сектор изначально стал жилым. Туда не пришлось никого загонять силой — достаточно было установить мизерные цены не только на аренду жилых модулей, но и на коммерческую недвижимость вроде помещений под частные мастерские или магазины, как туда тут же потянулись чернорабочие и те, кто не имел большой стартовой суммы, но мечтал о собственном бизнесе. Первые год проходы через большую часть межсекторных шлюзов были свободными для всех. Но после самого первого небольшого мятежа недовольных «крайних», решивших вдруг образовать профсоюз и потребовать себе условия получше, шлюзы закрылись под предлогом обеспечения повышенной безопасности. С тех пор Двенадцатый сектор стал местом, куда ссылали неугодных — эта клоака была готова принять любого. Принять, переварить и медленно убить…

Спокойным тихим голосом Тико рассказывала об Астероид-Сити такое, что порой не верилось. И это при том, что самое страшное всегда оставалось надежно скрыто от общественности. Все мерзкое, злобное, несправедливое и жестокое оставалось «за кадром». За этим следил специальный отдел внутренней службы безопасности — тех еще скотов… Тут все настолько плохо, что мастер Пэн даже не скрывает — рано или поздно им придется покинуть это место навсегда. Хотя бы по той простой причине, что здесь никогда и ничего не изменится, пока всем в этом городе заправляется проклятая корпорация НЭПР.

Мы с Тико просидели в том заведении несколько часов, медленно погружаясь в темную историю корпорационного поселения. Когда я понял, что с меня хватит этой жути, я заказал еще пару порций понравившихся мне закусок из огромных маринованных гусениц и пока официантка отлучилась, мягко спросил:

— Расскажешь уже о главном?

На меня взглянули удивленные глаза:

— Рассказать о чем?

— Не знаю, — улыбнулся я. — Но вижу, что ты сильно переживаешь… и чем дольше мы тут сидим — тем сильнее ты ерзаешь.

— О шен! — выдав это странноватое непонятное выражение, она звонко рассмеялась. — Неужели так заметно?

— Ага.

— А я-то считала себя докой в непроницаемости лица…

— У тебя почти получилось, — заверил я ее. — Я понял не по лицу, а по плечевому протезу и руке — когда ты на эмоциях, они постоянно подрагивают.

— Правда? Даже я этого не знала! А ты откуда?..

— Я долго держал тебя за руки, — улыбнулся я, сказав чистую правду. — Прекрати, Тико. Понятно, что мастер Пэн о чем-то тебя попросил…

— Погоди, умник Тим… погоди, — вытянув руку, она крепко сжала мне пальцы. — Ты только не подумай, что я… что я с тобой из-за…

Я успокаивающе покачал головой:

— Нет. Я так не думаю. В первый вечер ты была спокойна и расслаблена, много смеялась и предпочитала говорить, о чем угодно, но только не об этом страшноватом городе… А вот