Оставив невесту в компании складного стульчика, альбома и карандашей рисовать варианты планировки, сбежал на изнанку.

Иван Силантьев отчитался о закупках икры — нерест закончился и появилась возможность подбить итоги. Всего закупили восемьсот двадцать семь кило, перехватив почти весь поток: рыбакам проще было сдавать добычу прямо на изнанке, чем выходить на лицо и подстраиваться под режим работы лавки — мои представители готовы были купить улов в любое время суток. Ещё сколько-то было скуплено в трактире, куда охотники охотно (простите за каламбур) приходили ночевать, и если лавка гильдии была закрыта — то вместе с добычей. Но такое случалось редко и почти исключительно до начала скупки на изнанке: кому какой интерес переть груз за четыре километра, чтобы в итоге продать тому же покупателю за те же деньги? Только по незнанию, разве что. Из всего купленного триста килограммов предприимчивый Архип Сергеевич перепродал в Минск. Если из не проданного вычесть сколько-то на собственные нужды, а оставшееся разделить на три трактира, включая Викентьевку, одну корчму в Алёшкино и магазин в Смолевичах, да потом ещё на триста шестьдесят, для круглого счёта, дней в году — то на день в каждом месте получалось вообще смешное количество, меньше трёхсот граммов. Так что скорее всего вся икра уйдёт ещё к осени.

Мой «бонд» принёс оставшиеся деньги, но я, пересчитав их — крестьянская вежливость этого просто требовала, так почему бы не сделать человеку приятно, вернул обратно, добавив ещё от себя. На щучью икру сезон закончился, но нужно ещё закупать рыбу для всех наших заведений, а также дичь и, возможно, икру других рыб, если будут массово нереститься позже «зеркальных щук».

Отдельно я выкупил у него свой заказ — три макра из «мелких» черепах, тех, что не годились для загадочных нужд флота — они прислали критерии, а вот для меня, по моим прикидкам, должны были подойти. И один из трёх на самом деле дал нужный отклик, отлично! Второй будет запасным, а третий — накопителем. Сразу скажу — полностью разблокировать макры я пока не умел, да и разрешение на это требовалось отдельное. Так что мои накопители годились только для запитывания артефактов, человек, если он не маг нужной стихии, от них напрямую зарядиться (и получить заряд эйфории) не мог.

К моменту моего выхода с изнанки туда подтянулась и Машенька — надоело ей одной в пустом доме сидеть, когда некому по ушам поездить. Погуляли вокруг дома, примерно наметив, где станет ограда, где беседки и тому подобное, но без особого энтузиазма, Мурка к растительности была более-менее равнодушна. Дед по этому поводу заметил, что я сам не понимаю своего счастья — жена, равнодушная к огороду, это просто эталонное чудо. Потом зашли в лавку Гильдии охотников, там я быстро проверил на наличие ядов или иных веществ новую добычу: земля оттаивала, и кое-какие зимовавшие в ней «гады» начали вылезать на поверхность. Какие-то энтузиасты даже дождевых червей накопали! Но те, кроме лёгкой зеленоватости в окраске, от обычных червяков ничем не отличались. Даже обычной для всех изнаночных тварей, попавших на лицевую сторону мира, агрессивности не проявляли — видимо, слишком тупые для этого. Зато и не сдохли ещё, за сутки с лишним. Узнав об этом, приказчик хотел просто выбросить их, но я запретил — мало ли, как они в земную экосистему вторгнутся, и предложил продать рыбакам на наживку, хоть какая-то польза.

Уже по пути в Смолевичи подумал, что надо будет накопать таких червей с запасом и отправить учёным — пусть разбираются, отчего они ведут себя не так, как положено изнаночным тварям. Из-за всех задержек в пути, как приятных, так и необходимых, к дому подъехали только ближе к пяти вечера, изрядно уставшие и очень, несмотря на перекусы в пути, голодные. Приведя себя в порядок и поужинав, решили немного погулять по городу, благо до наступления темноты было ещё часа полтора. А уже после прогулки сели поговорить о будущем.

Идею «пожить с мамой и папой», которую сама Маша высказала, похоже, не по собственному желанию, но по обязанности, удалось отбить на редкость легко. Спросил только:

— Мама будет к нам заходить каждые пятнадцать минут? Или иногда — через тридцать?

Маша хотела было что-то ответить, даже открыла рот, потом покосилась на дверь, и… промолчала, но больше эту тему не поднимала. Беседовали мы в моём кабинете ещё около часа, придя в итоге к тому, что я и присмотрю варианты в Могилёве, и узнаю о возможности снять домик на изнанке моей академии, а выберем после того, как станет понятно, куда именно устроится после учёбы моя Маша (и будет ли устраиваться вообще).

Если кто-то считает, что слишком скромный результат для такого долгого разговора — я мог бы согласиться, но мы на самом деле большую часть времени именно разговаривали. Да, отвлекались. Но — не слишком сильно и не на очень долго. После лёгкого ужина — обед был очень поздний и плотный, но прогулкой мы аппетит нагуляли — немного пообщались с Беляковыми и отправились спать — каждый в свою спальню. Правда, уже через четверть часа Маша решила, что приличиям уделено достаточно внимания и перебралась ко мне где, в итоге, и осталась до утра. Мы позволили себе многое, больше, чем когда-то до этого, но всё же далеко не всё.

— Юра, милый, я сама уже хочу, но давай потерпим⁈ Пару месяцев всего осталось, мммм?

Приходилось терпеть и превозмогать, благо, Мурочка моя помогала в том, чтобы терпеть было легче. Как и я ей, но это всё между нами.

Утром пришлось, как и во всякий приезд, потратить пару часов на разбор и подпись тех документов, которые не могли подписать мои управляющие, и ознакомиться с теми, которые были важными или представляли интерес. Маша в это время осматривала участок и то, что на нём расположено, в том числе добралась и до коптильни. И до куриных крылышек горячего копчения — я так понимаю, завтрак тётка Ядя готовила зря. Ну, не совсем зря — что-то изначально предназначалось Беляковым, что-то мы возьмём с собой, но в целом, боюсь, человеку будет обидно. Однако эта закуска, предложенная дедом, обладала каким-то странным эффектом, не то гипнотическим, не то наркотическим. Некоторые даже стали постоянными покупателями именно этого товара, брали его не как закуску к пиву, а просто как еду, подгадывая порою под конец приготовления, чтоб взять себе в ведёрко или застеленную пергаментом корзинку килограмм-другой горячих