- Это не театральная репетиция, - сказал Раду. Большинство сверстников Тала были о театре невысокого мнения, но голос Раду звучал с особенным презрением.

- Я просто развлекался с Алейлом, - сказал Тал. - Я не собирался выражать неуважение.

- Ты не понимаешь, - холодно сказал Раду. - Тебе не следовало позволять Соргилу коснуться себя. Твои ужимки — оскорбляют круг, твой меч, тебя самого.

С этими словами Раду Малвин отвесил самый неглубокий из поклонов и ушёл.

Чейни фыркнул, но Тал заметил, что он не отпустил едкой ремарки в адрес Раду.

- Он не знает, о чём говорит, - сказал Чейни. - Ты один из лучших бойцов в Селгонте.

- Нет, - медленно сказал Тал. - Это не так.

Слова Раду обеспокоили его куда сильнее, чем он считал возможным.

- Но может быть, мне следует стать таковым.

* * * * *

Тем вечером Тал в одиночестве вернулся к себе домой. Солнце только что село, и его тень тянулась по мостовой в обманчиво-тёплом свете уличных ламп.

Он выпил немало эля, но был достаточно трезв, чтобы следить за тенями. Фигура, следившая за ним последние несколько улиц, скорее всего была одним из людей отца. По крайней мере он старался не попадаться на глаза.

На протяжении дня Тал и Чейни обменивались сплетнями и пели песни с грузчиками и базарными девушками в «Зелёной перчатке». Когда начали появляться самые богатые клиенты, они двинулись в менее дорогой «Чёрный олень», где обменивались грубыми шутками и флиртовали с суровыми женщинами этого гнезда контрабандистов.

Чейни усколькзнул с привлекательной служанкой из дворца хулорна. Как и Тал, он предпочитал простолюдинок знатным женщинам. Чейни считал их интересными и опасными — чем опаснее, тем лучше. В отличие от друга, Талу такие женщины просто казались доступными, свободными от неизбежных претензий богачей.

К несчастью, даже обычные женщины, которые узнавали о семье Тала, становились скорее амбициозными, чем заинтересованными. При первых признаках скрытых мотивов Тал терял к ним всякий интерес. Так что ео опыт был куда менее захватывающим, чем у Чейни.

Эта мысль заставила его испытать безадресную злость. Он терпеть не мог думать, что самым ценным его свойством было рождение в хорошей семье.

Эти унылые мысли так сильно его отвлекли, что он прошёл мимо собственного дома. Повернув назад, он заметил фигуру в капюшоне, следившую за ним из-за угла его дома. Лицо женщины с золотистыми волосами, яркими глазами — синими или зелёными, кажется — вот и всё, что он увидел, прежде чем она скользнула в переулок.

Она следила за ним. Он был уверен.

Тал бросился туда, где увидел женщину. В тёмном переулке в свете звёзд блестели только перила коротких балконов и лестниц. Талу хотелось, чтобы луна поднялась прямо над ним и осветила мрак. В такой темноте женщина могла скрываться где угодно.

Широко открыв глаза, Тал осторожно шагнул вперёд. Он размышлял, не окликнуть ли женщину. Но что сказать?

Прежде чем он успел отыскать какие-то следы загадочной преследовательницы, в доме напротив зажёгся свет. Женщина с большим животом вышла на балкон второго этажа с лампой в руках. Поверх ночной рубашки на ней был пышный халат с вышивкой.

- Милая? - позвала она. - Это ты?

- Это я, госпожа Даннетт, - сказал Тал. Он вышел из тени в тусклый круг света от её лампы.

- О, - разочарованно отозвалась она. - Здорово, что вы вернулись, мастер Тальбот. Вы не видели мою милую Дыньку?

- Боюсь, что нет.

Тал мимолётно задумался, не сбежала ли эта женщина, забрав кошку, но представить себе не мог, зачем ей это. После того, как маленькая тварь его исцарапала, Тала не очень беспокоила судьба Дыньки.

Тал пожелал госпоже Даннетт доброй ночи и пошёл к себе домой.

* * * * *

Во снах Тал снова пережил ужас Аркенского леса — только на сей раз зверь загнал его в угол. Он швырял его из стороны в сторону, продолжая мучать, но отказываясь добить.

Через занавески сочился серый свет, но проснуться его заставил шум. На этот раз, Тал проснулся с достаточно ясной головой, чтобы понять — кто-то колотит в двери его спальни. На самом деле, кто-то другой колотил в двери его шкафа — причём изнутри.

- Мастер Тальбот! - позвал Экарт из коридора.

- Помогите! - раздался незнакомый голос из шкафа. - Они всё ещё здесь!

Тал начал вставать, но застыл, ощутив в комнате что-то странное. Занавески трепетали на открытом окне, заставив его покрыться гусиной кожей. Это было странно — обычно он не спал голышом.

Тал опустил ногу с кровати. Он подскользнулся на чём-то мокром и рухнул.

Его голова ударилась о пол рядом с разорванным и кровавым лицом Алейла Соргила. Тал подскользнулся на рассыпавшихся кишках.

Тал закричал, голос из шкафа тоже закричал, а в коридоре закричал Экарт. Тал остановился первым, через жутое месиво на четвереньках добравшись до двери. Он обнаружил, что дверь заблокирована тяжёлым сундуком, который оттащили от кровати. В углу за сундуком находилось ещё одно мёртвое тело — или большая часть такового. Уцелевшие черты были неразличимы.

Тал снова закричал. Ему вторил мужчина в шкафу. Экарт даже не останавливался.

Сглотнув подступившую к горлу желчь, Тал отпихнул сундук в сторону, чтобы впустить Экарта. Его слуга бросил на Тала один лишь взгляд и снова начал кричать, но Тал быстро закрыл его рот рукой. Его руки были покрыты кровью, и он чувствовал влагу повсюду на голом теле. Она была на ногах, на груди, на руках и даже на лице.

- Дай мне подумать, - сказал Тал, но в голове уже начало возникать ужасное осознание. Наконец он понял природу его загадочного нападавшего в Аркенском лесу. Теперь он понял, почему за ним следили.

- Приведи Чейни, - сказал Тал, убирая руку. - Только Чейни — и я серьёзно. Ты же не хочешь, чтобы тебе самому пришлось рассказывать об этом отцу?

Экарт продемонстрировал крепость характера и взял себя в руки. Он достал платок и торопливо стёр с лица кровавый отпечаток, оставленный Талом.

- Нет, сэр, - с чувством сказал он. - Мне совсем этого не хочется.

* * * * *

- Я знаю пару человек из «Оленя», которые позаботятся о телах за пару монет, - заявил Чейни.

- Да, - сказал Тал,