Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что сказала Лорена, когда ты рассказала ей, как Ньюберри напал на тебя?
Кэтрин раскрошила кусочек сыра в остатки от их пикника.
– Я ей не рассказала.
В тишине было слышно щебетание дрозда.
– Не рассказала? – Берк сел и пронзительным взглядом посмотрел на девушку. – Почему же, черт побери?
– Потому что мне казалось, что он хочет, чтобы я рассказала ей. Я подумала, что лучше не вмешиваться в их ссору. И не позволить использовать меня как пешку, какую бы игру ни затевал Ньюберри.
Берк кивнул.
– Правильная мысль, – одобрил он. – Но остается вопрос, в какую игру он играет. Шантаж? Или есть какая-то семейная тайна, которую случайно мог узнать Ньюберри?
– Насколько мне известно, нет.
– Подумай, Кэтрин. Это может быть связано с Лореной. Уж очень необычный интерес он к ней проявляет.
Кэтрин прикусила губу.
– Что-то есть. Когда мы говорили с ним на пустоши, мистер Ньюберри заявил, что в давние времена у него был роман с Лореной. И как я поняла, он быстро закончился.
Берк подался вперед.
– А он не сказал, когда именно?
– Нет. Я предположила, что он был слугой в доме ее родителей.
– Но ты точно не знаешь.
– Я только знаю, что это вполне вероятно. Молодой девушке так легко вскружить голову лестью.
– А взрослой женщине?
Черная бровь Гришема все еще была вопросительно поднята. Кэтрин не могла поверить, что он может дразнить ее в такую важную минуту.
– Сейчас не время для лести.
Легкая улыбка мелькнула на его губах и исчезла.
– Ты не поняла меня. Я хотел спросить – а что, если Лорена была уже не девушкой, а женщиной, когда увлеклась Ньюберри? Не до замужества, а после?
Кэтрин задумалась.
– Не могу представить. Она просто одержима правилами приличия. Если у нее и был роман, то я бы, конечно, никогда не узнала об этом.
– Ты и не должна была. Я имею в виду давние времена, когда ты еще не знала эту семью. – Странное выражение появилось на лице Берка, затем его губы брезгливо скривились, как будто он вспомнил какой-то отвратительный секрет. – Еще раньше, до рождения Альфреда.
Тайная интрижка, закончившаяся много лет назад, не могла вызвать большого скандала. И была слишком незначительна, чтобы шантажировать сына Лорены.
Ее сына.
– Не может быть. – Потрясенная ужасной мыслью, Кэтрин зажала рот рукой, но потом проговорила: – Ты думаешь, Ньюберри – отец Альфреда?
Прошло два дня, а Берк так и не узнал ничего нового.
Они с Кэтрин сидели рядышком в фаэтоне. Впереди трусил по проселочной дороге Саймон Харвуд на старой лошади.
Глаза Кэтрин светились в солнечных лучах как янтарь, а ветерок выбивал темные локоны из-под простой соломенной шляпки. Бледно-желтый шелк платья с высокой талией делал еще прекраснее свежий цвет ее лица. Когда-то Берк предпочел бы самую модную и самую безнравственную даму; теперь его необъяснимо привлекало очарование простой провинциальной женщины.
Не делал ли он глупость, надеясь покорить ее сердце? И почему это была так важно для него? Любовь не может длиться вечно. Зависимость приводит к страданиям; все кончается тем, что люди причиняют друг другу боль. Этот урок он усвоил еще в детстве.
Его мысли вернулись снова к тайне, окружавшей Ньюберри.
– Так ты поговорила с Лореной, – обратился он к Кэтрин, – и она отказалась что-либо рассказать.
– Я уже дважды повторила ее слова, – раздраженно ответила Кэтрин. – Она заявила, что у нее никогда не было романа, и назвала Ньюберри лжецом.
– Ты не могла что-нибудь понять по выражению ее лица?
– Она, конечно, была в ярости, – усмехнулась Кэтрин. – Она отругала меня за безумные обвинения.
– И не сомневаюсь, эта ведьма к тому же тебя оскорбила. – Гришем взял ее руку. – Если бы ты позволила, я бы избавил тебя от этого неприятного разговора.
Кэтрин выдернула ладонь.
– Неприятного или нет, но это был мой долг.
Долг. Они спорили об этом, но в конце концов Берк уступил желаниям Кэтрин. Ведь она все же не принадлежала ему.
Но будет. Она и не подозревала, но сегодня начнется решительная битва за ее любовь.
Экипаж перевалился через рытвину, и от толчка они прижались друг к другу. Ища, за что бы ухватиться, Кэтрин задела рукой бедро Берка, и этот невинный жест возбудил в нем пламя желания. По тому, как она отдернула руку, он догадался, что это пламя коснулось и ее.
Их любовные ласки пробудили дремавшую в ней страсть, хотя она боролась с собой с упорством, достойным восхищения. Он не мог обвинять Кэтрин. Ни одна уважающая себя женщина не стала, бы иметь дело с таким человеком, как он. Особенно если этот человек мог заглянуть в самые интимные уголки ее памяти. Он был глуп, когда мечтал о продолжении их отношений. Кэтрин Сноу могла заставить его страдать. И в то же время Берком владело чувство собственника по отношению к ней, изумлявшее его своей новизной. Впервые в жизни он желал женщину, которая могла бы быть другом, а не только любовницей.
Черт, о чем он беспокоится? Она никогда не узнает всю глубину его чувств. Он будет вести себя свободно и беззаботно.
– Однако мы все же знаем, чем объясняется меланхолия Альфреда, – сказал Берк. – Его шантажировали, вполне вероятно, из-за родителей. Скандал наложил бы грязное пятно позора на всю семью.
Кэтрин подняла на Берка страдальческий взгляд:
– Я должна была проявить больше понимания.
– Но ты же не знала.
– Я старалась быть хорошей женой. Но, видимо, не гожусь для этой роли.
– Не говори так. – Гришем погладил ее по щеке.
После своих видений он хорошо представлял себе, какую боль испытывает Кэтрин. Этой лаской он хотел утешить ее, затем не сдержался и провел пальцем по ее губам. Таким мягким, влажным.
Так же медленно он наклонился, предвкушая чувственную сладость поцелуя. Ее глаза затуманились, дыхание участилось.
Их губы почти соприкоснулись, когда с легким содроганием Кэтрин отстранилась. Ее щеки пылали, она указала на дорогу:
– Смотри, мистер Харвуд поворачивает. Должно быть, это дорога к дому.
Агент действительно сделал знак повернуть за ним в длинную, обрамленную дубами аллею.
«Вот и вся романтика», – мрачно подумал Берк.
Но это лишь задержка. Остальная часть задуманного им плана приводила его в прекрасное расположение духа.