– У нас тоже. Но зачем?

Выслушав мой рассказ, девушка задумалась.

– Ладно, что ты с этой штукой собрался делать?

– Вырезать, конечно. – Я уселся на валун у реки, вытащил биомеч и принялся за работу. Удобно, все резцы, стамески по твоему желанию, и точить не надо. – Помнишь, тогда, когда мы подглядывали за вэйри, волшебница сказала кое-что…

Скоро в моих руках была грубоватая чаша. Раньше я пробовал резать по дереву, но получалось так себе, а сейчас руки обрели непривычную ловкость, словно лишь помогая чаше выйти из древесины.

– «Деревянная, конечно, лучше», – вспомнила Нан слова волшебницы.

– Вот и посмотрим, насколько, – я протянул свою поделушку.

Нан приняла изделие, критически осмотрела. Зачерпнула воды, повела рукой, и синие линии соткали магическую птицу. В чаше послушно отразилось то, что видело заклинание. Видно было действительно четче.

Девушка отошла к самой кромке воды и кинула заклинание над рекою. Птица взлетела, описала дугу и стала планировать почти горизонтально. В чаше понеслись деревья, ручьи, распадки. Я увидел нашу реку, мелькнул мимо утес, заросший кустарником, небольшой водопад…

А потом на берегу маленького ручья увидел и настоящих людей, но птица пролетела над ними слишком быстро, чтобы можно было что-то разглядеть. Нан вздрогнула, чаша подпрыгнула в ее руках. Гладкая поверхность воды не поколебалась, зато видимый горизонт дрогнул, покачнулся. Нан торопливо разворачивала птицу.

– Здесь, притормози…

Стремительное мелькание лесного покрова немного замедлилось. Вот ручей… дымок костра…

Я успел увидеть хлопочущую у костра женщину, мужчина сидел на камнях в напряженной позе со стрелкометом на изготовку, но улыбался, глядя на двух играющих малышей, девушка у самого ручья заплетала косы, в волосах пламенел цветок. Она вскинула глаза, что-то заметив, но заклинание было уже далеко.

Вот птица достигла реки, пронеслась серой поверхностью, с разгону проскочила мимо двух людей на берегу. Нан шевельнула пальцами, птица сделала петлю и полетела обратно к этим людям. Села на подставленную руку Нан.

– Мне кажется, значительно лучше, – сказала Нан и чмокнула меня в щеку. – Спасибо, Серый.

– Ничего, – смущенно ухмыльнулся я.

– Вообще-то, я подумывала о более явном выражении своей благодарности, но если ты говоришь «ничего»… – невинно начала девушка.

– Эй, погоди!.. Ничего подобного я не говорил!..

– Нет, говорил. И сейчас уже во второй раз.

– Те два «ничего» не считаются!..

Нан качнула рукой, и птица сорвалась с ее руки, полетела над руслом.

– Ты снова издеваешься!..

Девушка кивнула, качнув при этом чашей, и Вестник клюнул ниже. Вдруг остановился.

– Ты ж только глянь!.. – Птица, судя по картинке в чаше, провалилася к самой поверхности реки, сейчас как булькнет… В толще воды что-то виднелось.

Нан сидела с закрытыми глазами, протянула руку в пространство. Я взял ее ладонь в свою. И не поверил своей телепатии, когда Нан перебросила картинку, видимую Вестником.

Около берега дно шло полого, на расстоянии пяти шагов резко уходило вниз. И в этой ямине лежал, как мне сначала показалось, громадный вытянутый валун, обнесенный зелеными водорослями.

То есть я лишь секунду думал, что это камень. Блеснул солнечный луч, отразившись от металла, и слишком правильные симметричные очертания валуна превратились в нечто знакомое…

Ощеренный осколками колпак кабины, ломаный изгиб корпуса, косое крыло, плавники хвостового оперения, с которых стелились ленты водорослей. Самолет. Летательный аппарат.

Похожий на тот, что бомбил меня на границе леса, но все-таки другой…

Только когда вода лизнула ноги, я понял, что уже скинул с себя одежду и примериваюсь, как бы половчее нырнуть. Нан торопливо раздевалась, но я сказал ей остаться на берегу. Еще чего – девчонка недавно и плавать не умела, а сейчас собирается нырять, и…

Я забрел, подышал и нырнул, пока не передумалось.

Ледяная вода обожгла тело, я с трудом заставил себя открыть глаза, пару раз по-лягушачьи дрыгнул конечностями, и течение благополучно унесло меня мимо самолета.

Пришлось выныривать и снова забродить вверх по реке.

Только третье погружение оказалось удачным. Вспомнив какой-то фильм, я прихватил камень побольше, и он утащил меня на глубину. Зашумело в ушах, сердце грохотало в груди. Я ухитрился зацепиться за колпак кабины, подтянул себя ближе.

И отшатнулся, когда из облачка поднятой моим движением мути в лицо мне оскалился череп. От испуга глотнул воды, рванулся, пробкой выскочил на поверхность, замолотил руками и ногами к берегу, хриплым голосом крича Нан оставаться на берегу – она собиралась плыть ко мне.

Все же забрела глубоко и выдернула меня на берег, старательно лупила по спине, пока я перхал.

Наконец прокашлялся.

– Слушай, Вестник может летать… в воде?

Нан задумалась, глядя на птицу, которая так и парила над поверхностью воды. Повинуясь ее жесту, Вестник подлетел ближе и сел на протянутую руку. Нан пихнула мне чашу, забрела в воду, хлопнула рукой по поверхности, вбросив силу. Пузырьки сложились в силуэт рыбы.

Потом Нан попросту окунула Вестника в воду.

Зеленые прозрачные линии мгновенно перестроились, соединив пузырьки. Магическая конструкция напоминала светящуюся глубоководную рыбу.

– Серый?

– Да!.. – В чаше отражалось то, что видела рыба. Нан метнулась ко мне и подхватила чашу под дно. Я отдавать не спешил, и какое-то время мы пытались отобрать друг у друга «пульт управления», пока не научились управлять вместе.

Это оказалось непросто. Волшебный разведчик двигался не так, как птица. К тому же рыба была довольно медлительна и частично материальна из-за пузырьков, так что вода ей сопротивлялась, и течение сносило (тогда как ветер на Вестников не действовал). Потребовалось время, чтобы добраться до самолета.

Когда из поверхности воды в чаше оскалился череп, девушка вздрогнула, изображение смазалось. Рыба скользила около самолета, как акула вокруг «Титаника». Нан что-то пробормотала, рыба остановилась, «поглядела» вверх, вниз и устремилась прямо в водоросли, резала подводную траву плавниками, резкими поворотами хвоста смывала ил. Благодаря той же материальности через нее можно было воздействовать на материальный мир.

Скоро самолет открылся во всей своей смертоносной изящности.

Боевая машина, несомненно. Дул пушек не видно, но вот на крыльях забитые илом провалы-амбразуры. Крупный калибр, может быть, вообще ракеты. Я поворочал чашу, разглядывая самолет. Короткие крылья начинаются от самого носа, от корпуса отходят на метр, потом остро обрываются. Двойное хвостовое оперение развалистое, под углом друг к другу, словно на «Стелсах», но не тонкое, отходит назад, смахивая на плавник касатки. Сзади бугры реактивных двигателей. Кажется, похожий я видел то ли в «Звездных войнах», то ли в «Стар Трек». Металл матовый, сплошной, никаких заклепок, стыков.