Маргарет Прествик, пятнадцатилетняя дочь Томми Прествика, хозяина конюшни Губернаторской академии Брайта, была найдена мертвой вчера вечером в заброшенном помещении, бывшем отеле, в миле от кампуса академии. Полиция не разглашает подробностей происшествия, но представитель полицейского управления Денвера, офицер Энтони Сатклифф, утверждает, что пока «слишком рано говорить о причине смерти либо о том, подверглась ли Маргарет Прествик сексуальному нападению». Однако представитель коронерского управления Денвера заявил вчера поздно ночью, что Маргарет Прествик оказалась жертвой грязных игр…

В течение следующих нескольких дней «Денвер диспетч» опубликовала дальнейшие подробности случившегося. Маргарет Прествик не была изнасилована, но подверглась сексуальному нападению и после была задушена. Следов сопротивления внутри и снаружи здания не обнаружили; предполагалось, что Маргарет знала своего будущего убийцу и сама согласилась на свидание в бывшем отеле, который пережил пожар несколькими годами ранее и с тех пор пустовал. Полиция допросила множество людей, однако никого не обвинили и не арестовали. В масштабах штата, должно быть, это было серьезным событием, поскольку даже спустя два месяца репортер газеты, занимавшийся криминальной хроникой, Дэнни Лапалья, все еще писал о нераскрытом деле:

Четвертое июля, в кампусе Губернаторской академии Брайта тишина. Школа не работала две недели, и новый семестр не начнется, пока не пройдут долгие летние каникулы. Когда же начнутся занятия, новые школьники, без сомнения, узнают о жутких событиях первой недели мая, когда в миле от того места, где сейчас находится корреспондент, была зверски задушена дочь бывшего хозяина школьной конюшни. Полиция Денвера, похоже, уперлась в стену, и неудивительно, что Томми Прествик, безутешный отец убитой, уволился, оставил академию ради того, чтобы быть ближе к единственной оставшейся у него дочери, живущей в Новом Орлеане…

Далее тема не встречается до ноября, когда Дэнни Лапалья вдруг появляется с сенсационной новостью. На этот раз, правда, его статья была только на пятой странице.

Корреспонденту удалось узнать, что полицейское управление Денвера допросило всех членов сборной академии по лакроссу в связи с убийством Маргарет Прествик в мае этого года…

Далее в репортаже рассказывалось о том, что крошечный кусочек галстука — атрибут формы для игры в лакросс — был обнаружен в зубах Мэгги. Каждый ученик академии носил форму — черный блейзер, черные брюки, белая рубашка. Однако членам команды дозволялось носить галстук сборной, а не обычный школьный. В академии было три футбольные и две баскетбольные команды, но только одна — по лакроссу, в которой числилось десять основных игроков и трое в запасе. Все тринадцать были подвергнуты тщательному допросу, но никто не признался в том, что хоть в какой-то степени был в курсе дела. Полиция не исключала возможности того, что какой-либо ученик, не состоявший в сборной по лакроссу, использовал форменный галстук команды в качестве орудия преступления.

Но у полиции не было той информации, которой располагал я, о том, что спустя двадцать лет игрок сборной по лакроссу Алан Хоутон шантажировал игрока той же команды, Чарльза Малхолланда. Возможно, по поводу убийства, а может, и нет. Само собой, стоило бы продолжить разыскания.

Непонятно, что я чувствовал. Возбуждение, оттого что, возможно, напал на след? Причем след этот означал, что Чарльз, муж Амбер, совершил не одно убийство. Грозила ли Амбер опасность? Продолжать расследование в любом случае было необходимо.

Я попробовал встретиться с Дэнни Лапальей, но его вдова сказала мне, что тот умер от рака в 1983 году. Может, это была пустая трата времени, но я, сказавшись больным, взял отгул и наведался в ту школу.

Это уже не был интернат, и теперь половина учащихся были девочки. Далековато оказалось, на такси ушло двадцать долларов. Замечательный кампус: здания, увитые плющом, плавательный бассейн, парк со статуями.

Помощнику директора школы я сказал, что подумываю пристроить сюда своего приемного сына, и тот проводил меня, но никакой информации из него выудить не получилось, поскольку он был на должности помощника всего пару лет. С его разрешения я прошелся по территории кампуса. Лошадей больше не было, бывшее стойло превратилось в стоянку для школьных автобусов. Под стоградусной жарой я протопал вдоль пересохшего ручья и поля бурого цвета к тому месту, где находился тот злосчастный бывший отель. Повсюду торчали знаки, предупреждающие об опасности пожаров.

Старый отель снесли, интенсивность новой застройки исключала всякую надежду отыскать хоть какие-нибудь решения, ключи к убийству Мэгги.

И только на обратном пути через пыльное поле, под лучами беспощадного солнца Колорадо я понял, почему парни предпочли встретиться с Мэгги именно здесь. Школьный кампус находился на холме, с которого все окрестности были как на ладони. Оттуда за много миль можно было разглядеть идущих полями двоих в школьной форме. Исключение — та часть поля, что вела к заброшенному отелю, поскольку она скрывалась за плоским холмом, уходившим вниз от кампуса. Со стороны склона пересохший ручей, ведущий к сараю, и сам сарай были в «мертвой зоне». Стоило перевалить через плоский холм, и тебя уже не видать. Отличное место для свиданий.

Возможно ли, чтобы она согласилась встретиться с обоими? Непохоже.

На фотографии Чарльз был высоким статным красавцем, по сравнению с ним коренастый, простоватый Алан выглядел неказисто. В качестве догадки я предположил бы, что Алан пришел следом без приглашения. Что было дальше — большая загадка. И тогда никто толком не мог ничего сказать, и сейчас тоже.

Я вернулся в школьную канцелярию и спросил, не могу ли я заглянуть в базу данных со сведениями о выпускниках — хотел выяснить, кто как устроился в жизни. Они были рады предоставить мне сведения за последние лет двадцать или около того. Все было внесено в каталог. Имя Алана Хоутона встречалось три раза. В 1984 году он жил на рю Сент-Винсент, пробовал стать — кем бы вы думали? — художником. В 1989 году он в своем родном Нью-Йорке «работал в театре». В 1992 году перебрался в Денвер, где приобрел студию, «чтобы продолжить свои опыты в области искусства». На крупнозернистой фотографии восьмидесятых годов был изображен осунувшийся молодой человек с застывшей улыбкой и чем-то вроде парика каштанового цвета на голове.

Возможно, он переехал в Денвер, чтобы быть поближе к своему хорошему другу Чарльзу. А может, чтобы начать трясти с него деньги. Кто знает? Может, и так.

Прозвенел звонок.

— Который час? — спросил я у одной из секретарш.

— Пятнадцать минут четвертого, — ответила та.

Если поторопиться, я еще успеваю в офис.

Не скрою, мне хотелось повидать Амбер. Хотелось избавиться от вертевшихся в голове мыслей о ней.

Я вызвал такси и поспел на службу к четырем с небольшим.

Только Эйб приготовился отчитать меня за опоздание, как вмешалась Амбер. Черные брюки для верховой езды, черный кашемировый свитер, сапоги. Волосы убраны назад. Возможно, не самый удачный выбор одежды по такой погоде, но выглядела она просто офигенно. Настоящая хищница, только плетки не хватает. Блеск и угроза, крутизна неимоверная.