– Не волнуйся, – успокоил он ласковым голосом. – Доверься мне.

Росья кивнула. Дарко свободной рукой стянул ворот платья на плечи, но осторожно не получилось, от натуги тонкая ткань треснула, оголяя груди. Прохладный ветерок быстро прокатился по коже, вызывая мурашки. Дарко обхватил губами набухший сосок, поиграл с ним языком, от чего внутри у Росьи занемело всё. То же самое он проделал с другим, оставляя влажный след. Издав тихий стон, княжич прижался пахом меж её бёдер, подняв подол рубахи, вознамерился проникнуть в неё, и в следующий миг под спиной Росьи земля будто разверзлась. Она вскрикнула, срываясь во тьму, глотая воздух.

– Скажи мне его имя! – жёстко потребовал от неё чей-то голос.

Росья разлепила влажные ресницы, сквозь туман, что оплёл её разум, пытаясь понять, кому этот голос принадлежит. Чувствуя прогорклый запах, что остался на языке, она сжала в пальцах шкуры, на которых лежала.

– Дарко, – позвала она шёпотом.

Глаза мужчины, что нависал над ней, гневно сверкнули. Лицо его ей показалось знакомым, но на правой скуле зияла багровая ссадина.

– Мне нужно его настоящее имя, слышишь? – шипел он, теряя всякое терпение.

Росья всполошилась, ища взглядом Дарко, ведь он только что был рядом.

– Где я? – она попыталась подняться, но от проделанных усилий тут же всё поплыло, и всплеснулась со дна муть тошноты.

Волхв удержал её на месте. Росья заводила глазами, замечая фигуры других мужей рядом, и закаменела, когда опять увидела лежащего рядом Волота, лицо которого уже вовсе не было похожим на живое. С запозданием до разума дошло понимание того, что с ней сейчас было, и что Дарко – это не Дарко вовсе, а…

– Имя! – требовал волхв.

Росья раскрыла губы, хотела было сказать, но приступ удушья вновь схватил её в тиски, не позволяя выдавить ни слова. Испытывая бешеное волнение и дикий страх, она замотала головой. Тогда Мирогост провёл по её лицу пятернёй, шепча что-то тихо, и такая тяжесть на неё навалилась, что Росья не в силах была сопротивляться ей, она вновь канула в озеро безвременья, слыша удаляющееся последнее наставление волхва:

– Узнай его имя.

Она хотела кричать, что не хочет туда, что не вынесет больше эту пытку, но рвавшиеся наружу слова застревали в горле, словно камни.

Росья судорожно вдохнула влажную густую прелость листвы, сгребла её руками, опираясь на локти. Боль поглотила её всю, изъедая нутро, пригибала к земле. Она попыталась ухватиться за обрывки воспоминаний из своего прошлого. Что было вчера? Сколько вообще утекло времени с тех пор, как оказалась она в заточении? С ужасом поняла, что каменная стена разделяет её с явью и с Дарко.

Слёзы задушили, застелили глаза, Росья всхлипнула, приказывая себе не срываться.

– Меня это начинааает злить.

Росья обернулась. Леший стоял чуть поодаль, вбирая в ноздри воздух, гневно раздувая их. Тёмные глаза Волота смотрели так тягуче, въедливо, что холодок прошёлся от затылка к пояснице. С всеобъемлющим страхом Росья вспомнила о том, что могло ещё миг назад произойти между ними. Она трясущимися руками ощупала себя, оглядела и обнаружила, что плечи её так же оголены. Натянула разорванное исподнее, прикрывая открытую чужим глазам грудь. Обереги, что всё ещё висели на её шее, видно сдерживали Ангара, не позволяя сотворить с ней лихого и прибрать девицу к рукам.

– Если хочешь, я могу быть им. И я никогда тебя не брошу.

Холодная тишина окутывала, погружая Дарко в вязкий кисель безмолвия. Время тянулось слишком медленно, мучительно тягостно было считать, как мгновения проходят за мгновениями, а он не в силах что-либо сделать. Княжич сидел на бочке, прислонившись спиной и затылком к стенке, вдыхая запах плесени и сырости. Голова раскалывалась от ушиба, и мысли, как вражеское полчище, осаждали, пронзая острыми копьями. Думал Дарко и о том, что будет, если не станет их обоих – Волота и Росьи, или уйдёт кто-то один – и то, и другое доводило до безумия. Потерю Росьи он себе не простит. А Волот… Его жизнь изначально висела на волоске, и уж давно бы пора было свыкнуться с тем, что рано или поздно проклятие подкосит его. Впрочем, думать об этом тоже было больно. Да и что будет с княжеством, если уйдёт ещё и Волот? Как выстоять, вытянуть это всё? А мать…

Дарко выдохнул, поворачиваясь на свет, что бился через щели всё тусклее, верно вечереет. Никто его здесь не станет искать, разве только Полад, с которым он заручился собраться ныне в путь. Только найдёт ли тот его здесь? Дарко поднялся, прошёл к двери. Глубокий вдох, медленный выдох, но каждая часть тела всё равно была напряжена до такой степени, что он не смог сдержать всплеск бешенства. Саданул кулаками в дверь – защёлка только брякнула, но створка не сдвинулась с места. По пальцам густо и горячо потекла кровь из разбитых костяшек. Бесполезно, всё бесполезно. Сколько раз он вспоминал слова Полада о том, что не нужно привозить невесту в Дольну, сколько раз корил себя, что не послушал, но теперь ничего не вернуть. Ничего. Дарко запустил пальцы в волосы, он уже ничего не чувствовал, кроме поднимающегося со дна души отчаяния.

И тут он замер, мгновенное онемение прошлось холодными глыбами по всему телу, остановилось и толкнулось в сердце. До слуха Дарко донеслись откуда-то сверху глухие крики, а следом повеяло гарью. Сбросив оцепенение, княжич метнулся к двери, безустанно толкая её. Всё отчётливее веяло дымом. Оставив бессмысленное занятие, Дарко рванулся к бочкам, схватил то, что попалось под руку, с размаху бросил в створку тяжёлый короб, но без толку – короб разлетелся на щепки, раскатились по полу клубни репы.

– Открой! – крикнул он.

Чья-то тень мелькнула в щели. Княжич попытался высмотреть хоть что-то, но увидел только всполохи зарева, и они не были похожи на закат – горел храм. Внутри всё упало.

– Будь ты проклят, волхв, – прошипел Дарко.

Но тут же за дверью послышалась возня, а следом брякнула щеколда, и княжич, оторвавшись от стены, кинулся к выходу. Полад подхватил его на пороге.

– Я уж думал, что Мирогост принёс в тебя в жертву. Обыскал всё, – говорил на ходу волынянин.

Только тут княжич заметил, что друг был вымазан в саже и взъерошен, словно за ним гналась орда татей.

– Там уже всё занялось, Дарко, я не смог. Он запер…

Дарко его не слушал, да и не понимал, ослеплённый гневом, о чём тот говорит. Взбежал на пригорок, и взору его открылся полыхающий во всю мощь храм. В багряном зареве тонуло за окоёмом светило, такие же красные лучи обливали весь холм и горстку людей, слепили глаза. Огонь уже жрал крышу и стены, коньки с головами чудищ тлели, озаряя потемневшее черней смолы небо.

Не верилось в то, что он опоздал. Безумие охватило Дарко, он сорвался с места, ринулся к храму, где толпился вокруг народ, что успел сбежаться сюда, и верно эта беда стала для людей плохим знамением. Кто-то ещё пытался потушить пламя, плескал воду, таская с колодцев и рвов, другие отстранённо смотрели, женщины подвывали, кусая кулаки, наблюдая за обезумившими жрецами.