Засыпающему северянину почудилось, что теплый весенний ветер донес откуда-то шорох янтарных, осенних листьев и кто-то, беззвучно шевеля губами, произнес какое-то непонятное слово.

Проснувшись, Хог понял, что спал очень долго, однако не испытывал от этого никаких неудобств, просто он очень хорошо выспался и отдохнул. Ни Бенши, ни Эфрин поблизости не наблюдалось, зато у дверей деланно дремал огромный пес принцессы.

– Здравствуй, Эрк! – он был почти уверен, что бело-рыжий пес ответит. Но тот только приоткрыл один глаз, осмотрел проснувшегося, потом лениво поднялся, продемонстрировал перекатывающиеся под шелковистой шерстью бугры мускулов и, небрежно толкнув дверь лапой, вышел из комнаты.

«Похоже, его приставили присматривать за мной, смекнул Хог, а теперь пес побежал докладывать хозяйке о том, что разоспавшийся гость проснулся». Северянин рассмеялся своим мыслям и только тут заметил сложенную на табуретке одежду: новые штаны черного цвета, из лучшей замши, бледно-серую шелковую рубашку и серую же кожаную куртку, обильно обшитую тем, что в мире привыкли называть Темным серебром. Сверху на одежде лежала Э-Лир, в новых ножнах, сделанных явно для нейтрингского меча. Обычно мутный серый камень в гарде меча сиял в лучах солнца, отбрасывая серебристые блики на стены. Э-Лир будто говорила: «Смотри, как хорошо, что мы снова вместе!»

Северянин, улыбаясь, огладил удобную рукоять и принялся одеваться. Обновки сидели на нем как влитые, особенно куртка, в ней он почувствовал себя защищенным более чем в любых доспехах. Тут же рядом с кроватью обнаружились и новые сапоги.

Хог затягивал последний ремешок на перевязи меча, когда дверь открылась и на пороге появилась… Хог вздрогнул от неожиданности, гостью же при виде его так и вовсе затрясло, но она быстро справилась с собой, ведь недаром вот уже девятнадцать дет она была королевой Чарограда.

– Здравствуй, Хог, – голос правительницы был радушен, но в ярких сине-зеленых глазах таились страх и холод. – Я хочу принести извинения за те неприятности, что причинила тебе своим необдуманным приказом. Мне следовало сначала разобраться, а потом обвинять тебя. – Однако глаза говорили другое: «Зачем ты явился сюда?» – спрашивал бирюзовый лед. – «Тебя ведь никто не звал, а теперь ты все испортишь!» – Я и предположить не могла, что ты племянник моего мужа.

Северянин торопливо кивнул.

– Я принимаю извинения.

– Долго ли ты намерен пробыть у нас? – улыбаясь спросила королева.

Хог неопределенно махнул рукой… Королева смертельно побледнела. Глаза Иселины расширились от ужаса, когда она заметила КОЛЬЦО. То самое… Она мгновенно узнала его, хотя до этого видела только на картине, и если оно попадет в руки Эфрин…

Королева глухо застонала от дурных предчувствий, потом, ничего не сказав оторопевшему северянину, вышла, будто выпала за дверь.

Из оцепенения Хога вывела какая-то возня за настенными драпировками, там, куда не доставали солнечные лучи.

– Привет, Серый.

– Марла! – северянин удивился появлению бенши наяву.

Бенши улыбнулась, сверкнув белыми зубами.

– Не ждал?

– Честно говоря, нет, но я очень рад тебя видеть.

Марла расхохоталась.

– Отрадно это слышать от смертного. Но, тем не менее, я явилась сюда не для взаимного удовольствия повидаться. Сюда сейчас идут твои друзья, и мне не след показываться им на глаза. Я пришла предупредить – берегись королеву, она сейчас твой самый страшный враг, от нее к тебе так и тянется паутина смерти, она для тебя сейчас опаснее, чем Мастер теней, ведь тот просто одержим безумием, а королева одержима безумием матери, которая боится потерять свое единственное любимое детище.

Дверь распахнулась и Марла исчезла, оставив после себя легкий запах тлена. Северянин обернулся, готовый ко всяческим неожиданностям, но вошедший все же поразил его.

Отбросив свою всегдашнюю холодность, Нетопырь с улыбкой до ушей огрел его по плечу рукой.

– Здорово, дружище!

– Здравствуй, Лаэн! Как тебя сюда занесло?

– Это долгая история, впрочем, вот появилось ее начало.

В комнату заскочила Яли, за ней неторопливым шагом с каменным выражением на лице шел Дорн.

Стоило только северянину взглянуть на бывшую ученицу Нетопыря, как он все понял, и сделал то, что не делал даже для королей – поклонился.

– Благодарю тебя, госпожа.

Яли смутилась.

– Что ты, Хог, – она спрятала глаза за пушистыми ресницами, – это мне следует благодарить тебя.

Хог обернулся к Котику.

– Рад за тебя.

Алди отчего-то выглядел до того пришибленным, что не смог съязвить в ответ.

Он подошел и даже с какой-то злостью ударил северянина по плечу.

– Мы так волновались за тебя, у Вельрана чуть сердечный приступ не случился, когда объявили о твоей казни, Волчонок плакал. Мы собрались идти громить королевскую темницу, отбивать тебя у драконолюдов… – Котик начал трясти северянина за руку.

Дорн был такой потерянный и жалкий, потом из его глаз брызнула слезы. Это было так неожиданно, что все растерялись. Все, кроме бывшей ученицы Нетопыря, черной королевы, она подошла и обняла своего единственного подданного.

Хог горько пожалел о том, что не послал о себе весточку друзьям сразу, как только выбрался из темницы, заставив их волноваться лишнее время. Все-таки дружба накладывает на тебя и ответственность.

Дорну было тоже не по себе, он не мог понять почему. Отовсюду гонимый отступник алди, у него и были-то только таинственная госпожа и невесть почему привязавшийся мальчишка альв. И тут вдруг… Страх за друга, беспокойство, обида, годы гонений – все вобрали его неожиданные слезы. И высохли они так же мгновенно, как появились, перед друзьями стоял больше не зареванный мальчишка, а воин алди, готовый защищать свою госпожу и друзей.

И только тут Хог почувствовал то, что заставило Дорна собраться. Их окружала враждебная магия Мастера теней. Все вокруг будто качалось, изменяясь. Это почувствовал даже Нетопырь, глядя на напрягшихся друзей.

– Скорей отсюда, – шепнула Яли, выталкивая за дверь бывшего учителя, – здесь слишком тесно для сражения и слишком светло.

Они выскочили в коридор и начали быстро спускаться по лестнице, в руке Дорна появился его верный меч, которым он время от времени взмахивал в воздухе, будто разрубая невидимых врагов, впрочем, Хог не сомневался, что сам алди их прекрасно видит.

Они выскочили в какой-то зал, и тут тени обрушились на них…

И во главе их выступал сам Мастер…

Куда только делась шутовская внешность, ведь все алди прекрасны в своем истинном обличье, даже если не все могут увидеть эту красоту.

– Белый! – выдохнул Дорн, принимая свое алдийское обличье.