Что же в это время делали супер-эсминцы? Они заправились в Касабланке, приняли на борт грузы и личный состав, оставленные в порту накануне. 16 сентября они снова вышли в Дакар. Теперь французы обнаружили, что море пусто. 19 сентября они присоединились к своему адмиралу в гавани Дакара. Но эти переходы на большой скорости аукнулись одному из них. На «Фантаске» произошла серьезная поломка конденсаторов, и его пришлось немедленно поставить на ремонт. Из-за этого он не смог участвовать в боях в первый день операции «Менейс», когда война перешла в горячую фазу. Крейсер «Глуар» тоже надорвал свои машины. Это вскрылось позднее, когда 3 легких крейсера отправились завершать свой поход в Либре-вилль. Поломка на «Глуаре» произошла в критический момент, когда за ним гнался британский крейсер. После этого «Глуар» ушел из Дакара и из нашей истории.

Опасения, что к этим кораблям могут присоединиться другие, вышедшие из Тулона, были вполне реальными. В Гибралтаре адмиралы Порт и Сомервилл 15 сентября провели совещание, чтобы обсудить, что делать, если такая попытка будет предпринята. Они весьма мрачно оценивали свои перспективы, о чем и сообщили в 16.45 того же дня в Лондон. Адмиралы констатировали, что предупреждение будет получено слишком поздно, и они просто не успеют подготовиться перехватить французов, прежде чем те подойдут к проливу. А если французские корабли направятся на юг из Касабланки, как это проконтролировать, если нужно избегать инцидентов и не подходить к берегу ближе чем на 20 миль? К тому же французские подводные лодки делают тесную блокаду порта вообще немыслимой. Они потребовали от Адмиралтейства четких указаний.

На следующее утро пришел ответ.

«а. За французскими кораблями надлежит следить, если они покинут Средиземное море. В этом случае будут даны новые инструкции относительно последующих действий.

b. Нет необходимости соблюдать 20-мильную запретную зону у французского побережья, но желательно избегать инцидентов, связанных с ее нарушением».

Вечером того же дня в 20.54 Порт и Сомервилл получили достоверную информацию о Соединении Y. Эти 3 легких крейсера были обнаружены в Дакаре.

Во время бесплодного похода Сомервилла адмирал Норт в Гибралтаре мало что мог сделать. Ему оставалось только наладить воздушную разведку. Проходили какие-то местные операции, да и гавань была практически пустой. Подводные лодки «Триад» и «Труант» ночью 11/12 сентября были отправлены в поход, чтобы участвовать в секретной операции MAS-2. В тот же день единственный оставшийся эсминец «Рестер» ушел, чтобы встретить в Бискайском заливе 2 другие подводные лодки, переданные в подчинение Норта. 14 сентября «Тритон» и «Тетрарх» прибыли вместе с ним в Гибралтар. 16 сентября французы попытались провести еще один пробный конвой через пролив. Эсминец «Фрондер» сопровождал идущий на восток траулер «Алина». Завершив свою миссию, эсминец повернул обратно на запад и снова прошел через пролив. Опять французам никто не помешал.

В тот же день 16 сентября Комитет начальников штабов в полдень собрался на совещание, чтобы обсудить последние события. Черчилль на этом совещании принялся бушевать. Он вообразил, что Соединение Y было отправлено, чтобы сорвать операцию «Менейс», и никто не мог его в этом разубедить. Не сумев добиться крови Бевана, он жаждал снять скальп с кого угодно, лишь бы отвести душу. Сначала вспомнил своих польских союзников:

«Премьер-министр заявил, что со времени операции «Скорпио» он был убежден, что необходимо взять поляков под жесткий контроль, так как они принимали в ней участие. От них информация попала к французам, в результате чего правительство Виши показало недюжинную изобретательность и послало группу военных кораблей, которая заправилась в Касабланке, ускользнула от наших сил, отправленных на ее поиски, и прибыла в Дакар. Это событие полностью изменило ситуацию. Продолжать операцию «Менейс» в таких условиях, по его мнению, было немыслимо. С учетом того, что французские корабли могли доставить войска, любая попытка могла завершиться кровопролитием».

Черчилль был убежден, что прибытие этой эскадры настолько укрепило оборону Дакара, что следует отменить «Менейс». Комитет начальников штабов с этим согласился, хотя генерал де Голль категорически возражал. Вместо этого выделенные силы следовало использовать для консолидации позиций в Экваториальной Африке, начиная с Дуалы.

Однако командиры на местах не разделяли это мнение. Они утверждали, что прибытие Соединения Y мало что изменило, и настаивали, что силы Свободной Франции встретят в самом худшем случае только символическое сопротивление. Здесь они проявили слишком большой оптимизм. Может быть, корабли Соединения Y и не слишком усилили оборону Дакара в военном плане, все равно гарнизон намеревался сражаться до конца, зато моральное воздействие эскадры оказалось колоссальным. Хотя Черчилль и заблуждался, приписывая Соединению Y гораздо большее влияние, чем оно оказало, в оценке общей ситуации он был абсолютно прав. До сих пор британские командиры на местах на самых различных театрах демонстрировали откровенное нежелание участвовать в наступательных операциях, зато командный состав операции «Менейс» буквально пылал энтузиазмом и был совершенно уверен в победе. Поэтому Черчилль решил с ними согласиться. Однако вскоре выяснилось, что эти люди сильно заблуждались, и Черчиллю пришлось принять на себя значительную долю вины за провал операции.

Заметим, что французы до сих пор не подозревали, что готовится высадка в Дакаре. 19 сентября они отправились дальше на юг в Либревилль. Впрочем, из приказов, отданных Соединению Y и перехваченных англичанами, стало понятно, что теперь французы будут более бдительно следить за любыми передвижениями союзников возле своих владений и будут держаться наготове. Перехват кораблей Бурраге и последующий перехват крейсера «Примоге», его подчинение угрозам вместо попытки принять бой переполнили чашу терпения Дарлана. Он взорвался. Умный и тактичный адмирал Бурраге, который так умело вывел свою эскадру из сложной ситуации, проявив незаурядный дипломатический талант, 20 сентября был отстранен от командования. Командир 3-й эскадры вице-адмирал Эмиль Лакруа спешно отправился на самолете из Тулона в Дакар, чтобы сменить его. Эта замена была совершенно неоправданной и несправедливой. Ни один командир не мог исполнить приказы более точно, чем это сделал Бурраге, хотя они были очень сложными. Однако Бурраге принял свою отставку спокойно и с достоинством, не выказав никакого неудовольствия. (Позднее он получил прощение своего главнокомандующего и был переведен на штабную работу.)

Гнев Дарлана не утих после смещения несчастного командира 4-й эскадры крейсеров. Было приказано вернуться к старой жесткой линии отношений с англичанами, принятой после Мерс-эль-Кебира, которая в последнее время заметно смягчилась. Как мы видели, во время перехода Соединения Y из Тулона в Касабланку и далее в Дакар в приказах неоднократно подчеркивалось, что французские командиры должны всемерно избегать применения силы и не вступать в конфронтацию с Королевским Флотом. Но теперь, после прибытия в Дакар, но еще до того, как заговорили пушки, прибыло совершенно противоположное указание.

«Моя телеграмма 5676–78 отменена. Отныне при взаимоотношениях с англичанами на Средиземном море и в Атлантике следует руководствоваться следующими принципами: