– Люди построили, – сообщил я, не надеясь, что гном поверит.

– И где же?

– Да неподалеку отсюда. Давно это было.

Шмигги пробормотал что-то и перестал развивать эту обидную для гномьего самолюбия тему. А впереди забрезжил тусклый свет.

– На ледник выйдем, – сообщил гном. – Скользко, да ничего. Зато безопасно.

На ледник так на ледник. Небольшой подъем по вырубленному трудолюбивым гномом коридору – и мы оказались в небольшой пещерке с озерцом голубой воды, богатой минеральными солями. Здесь мы напились. Вода была солоноватой на вкус, но организм, потерявший много соли, требовал ее восполнения, поэтому вода казалась даже вкуснее обычной.

Из пещерки на поверхность вел мокрый лаз – нора метров в десять длиной.

– И эта нора всегда будет такой узкой? – спросил я.

– Насчет этой – не знаю, – заявил Шмигги. – Может быть, потомки оставят ее такой, как есть, в память о моих трудах. Но когда клан достигнет силы, мы пробьем с обеих сторон хребта ворота, в которые сможет, не нагибаясь, въехать всадник.

– Хорошо было бы это увидеть, – вздохнула Валия.

– Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе. И скорее всего, ему тоже, – заметил я, кивнув на гнома. – Будет это лет через триста. А сейчас нужно ползти через нору.

Мы вылезли на ледник. Ярко сверкало солнце, опускавшееся за горы. Воздух был теплым, снег – холодным. Нора выходила в ущелье, буквально забитое снегом.

– Пошли, – предложил гном. – До ближайшей деревни часов пять ходу.

– До ночи не дойдем, – заметил я. – Но с ледника нужно спуститься. Холодно.

– Да, – согласился гном.

Скользкую снеговую поверхность мы одолели без происшествий. Валия валилась с ног от голода и усталости. Мне тоже не мешало бы подкрепиться. Только гном, наевшийся в очередной раз глины, был бодр и весел.

– Потомки Двалина привыкли терпеть лишения, – бодро заявил он.

Я бы не удивился, если бы узнал, что Шмигги потихоньку поймал и съел крысу, а то и двух. Именно ими он, скорее всего, тут и питался. Но за этим делом мне его застать не удалось, и он успешно пускал нам пыль в глаза своей выносливостью.

На этой стороне гном не знал подходящих пещер для ночлега, и мы расположились под большим камнем, закрывавшим нас от холодного ветра с ледника.

Мы с Валией лежали в метре друг от друга, гном отполз в сторону – к самому краю камня.

– Как ты считаешь, местные жители узнают тебя? – спросил я княжну.

– Может быть, – ответила она. – Какая разница? Здесь мы у друзей.

– Я опасаюсь, как бы нас не приняли за лазутчиков.

– С отцом Кондратом я встречалась в детстве, – зевнув, сообщила девушка. – Он меня узнает. Разговаривать о делах в любом случае придется с ним.

– Если нас допустят к нему, – заметил я.

– Допустят, – уверенно сказала Валия. – Здесь у них строго. Ни взяточничества, ни самоуправства. Если попадешься на чем-то подобном – сразу в трудовой лагерь. Поэтому можно смело обращаться к любому воину, любому пограничнику, любому крестьянину. Даже если нас и задержат на несколько часов, быстро разберутся.

– Хорошо, коли так, – вздохнул я.

Наутро мы вышли к деревне. Опрятные каменные домики с черепичной крышей, толстые овцы, многочисленные козы – все говорило о том, что хозяева живут богато. Навстречу нам из ворот выехал мужчина на неоседланном коне. Бороду он брил, но роскошные пшеничные усы были видны издалека. В руках мужчина держат обнаженную шашку. Шашка была хорошей работы. А мужчина, хоть и одет по-домашнему – в простую рубаху, – был в хороших кожаных сапогах.

– Здорово дневали! – обратился он прямо ко мне, не глядя в сторону девушки и гнома. Видно, признал за своего – бороду ведь я брил, несмотря на неудобство бритья в походных условиях.

– Слава богу, – ответил я привычным отзывом на казачье приветствие.

Лицо мужчины сразу подобрело.

– Какими судьбами здесь? Откуда, что надо? Не прогневайся, что спрашиваю – время неспокойное…

Конь гарцевал метрах в пяти от нас, всадник не спешивался и не спешил вложить оружие в ножны. Я вынул из-за пазухи крест, предсмертный подарок отца Филарета, и показал его воину.

– Мы не лазутчики, не оборотни и не враги. Просим твоей помощи.

– Если сумею – помогу, – заверил нас воин. – Но доложить о приходе обязан. Кто вы, куда путь держите?

– Мы из-за гор, – сообщил я. – Княжна Валия, госпожа Бештауна, пробирается тайными тропами к митрополиту Кондрату.

– Слово и дело, – взволнованно выдохнул мужчина. – А это кто с вами? Не признаю… Для ребенка бородат, для взрослого маловат… Из-за него чуть бес не попутал тревогу дать да самому на вас броситься… Карла княжны?

Гном обиженно засопел, но смолчал. Понимал, что не к месту сказанное слово может пойти во вред в первую очередь ему самому.

– Гном, – ответил я. – Живет в горах неподалеку. Взят мной в услужение на некоторое время.

– Представился бы ты, добрый молодец, – предложил всадник. – А то говорим мы и не знаем кто есть кто.

– Сергей Лунин, – заявил я. – Княжна Валия, как уже было сказано. Гном Шмигги.

– А я – казак Иван Лаптев, – представился мужчина. – Такое вот у меня немудреное имя. Сам – тоже казак?

– Да как сказать, – замялся я. – Жил когда-то среди казаков. Но не служу.

– Иногородний, – кивнул Лаптев. – Что ж, в том греха нет. Пойдемте в дом, я на кордон сообщу, что вы здесь. Карла твой не укусит? У меня дети малые…

Гном засопел еще более обиженно и заявил:

– Я не животное, как кажется нашему уважаемому хозяину!

– Ишь ты – а он говорящий! – восхитился Иван. – То-то ребятишкам потеха будет! Пойдемте!

В просторном доме казака было чисто и опрятно. Хозяйка, которую Иван называл только полным именем – Мария, – поставила на стол сметану, быстро разогретые в большой печи вареники с творогом, мед и желтый сыр.

Гнома сажать за общий стол не хотели, предлагая положить ему еды в миску и выставить за порог, но я вступился за Шмигги. Он уселся на самом краю стола, обиженно сопя. Впрочем, это не помешало ему съесть половину всех вареников и половину большого горшка сметаны.

Мы с Валией тоже насытились, хотя княжне вареники были в новинку.

– Я любила славянский ресторан в районе торжища, – сообщила она хозяйке. – Но таких блюд там не пробовала.

– Да разве ж в ресторации подадут то, что дома? – укоризненно покачала головой Мария. – Дома всегда вкуснее. Потому что приготовлено с любовью, для своих.

На лавке под стеной степенно сидели дети. Старший, Петр, носил уже короткую саблю, но был без усов. Светловолосые девочки, Дарья и Наташа, с интересом рассматривали чернобровую заморскую княжну. Маленький Павел забавлялся с прутиком. А совсем маленький Иван, мальчик, наверное, названный в честь отца, бегал между братьями и сестрами на непослушных еще ножках.