Неуважительно сказал, с надменной усмешкой. Айдына вся подобралась. Никто не отваживался разговаривать грубо с ее отцом. Но Теркен сдержался, только желваки выступили на лице.

– Ты молод, Тайнах, кровь в тебе играет! Орысы пришли на нашу землю и уже никогда не уйдут. Они строят крепости, каких у нас не бывало, города, которых мы не знали. Они распахивают пашни и сеют хлеб. Умный кыргыз учится у них хлеб выращивать, а дурной этот хлеб топчет. Тот, кто живет в мире, для людей живет, а тот, кто к войне стремится, черным силам подчиняется, гибель несет.

– Они не просто пришли, – Тайнах скрипнул зубами. – Они вгрызаются в нашу землю, они рвут ее, оплетают своими корнями. Их уже не выкорчевать, можно только выжечь!

– Хан орысов великодушен, – не сдавался Теркен. – Албан в два соболя даже самому худому добытчику по силам.

– Это наша земля, почему мы должны кому-то платить? – в ярости вскрикнул Тайнах. Лицо его исказилось. И куда вмиг красота и приветливость подевались?

– И твой дед, и прадед, и отец – все платили албан испокон веку, – продолжал тем же ровным голосом Теркен, но Айдына отметила, что появился Чайсо в сопровождении нескольких десятков воинов ее отца. Среди них она заметила Киркея. Вооруженные всадники встали полукругом и перекрыли все пути отхода Тайнаху и его дружине.

– И алтын-ханам платили, и джунгарам, а то и тем и другим вместе. И наш улус платил, и Алтысарский, и Модорский… И впредь платить будем, потому что лучше откупиться соболями да бобрами, чем жизнью.

– Ты меня не понимаешь, Теркен, – глаза Тайнаха гневно сверкнули. – Тебе албан дороже наших богов и нашей веры. Орысы придут, заставят своим доскам кланяться. Имена нам дадут свои и говорить заставят на своем языке. Пропадут кыргызы, даже памяти от них не останется!

Тыркен покачал головой:

– Русские нас защитят от опасных врагов, албан малый возьмут. С чего нам пропадать? А боги наши в сердцах наших живут. Если сердца на месте останутся, то и боги никуда не денутся!

– Кыргызские улусы друг с другом никогда не воевали, – не сдавался Тайнах. – Никто в чужой надел не ходил. А орысы пришли, кыргызы друг на друга полезли. Кыргыз кыргыза до крови бьет, жизни лишает. Когда такое бывало?

– В чужой реке – рыба костлявая, в чужой тайге – зверь худой. Делить нам было нечего, – кивнул Теркен. – Каждый улус стоял за себя, беги ничьей власти над собой не признавали. Одна забота общая была: от свирепых калмаков, когда нагрянут с Томь-реки, откупиться. Потому что отбиваться от них непосильно было ни каждому роду отдельно, ни всем вместе. Тем более не стоит нам воевать с орысами. От них нам и подавно не отбиться. Ты сам, Тайнах, видел: огромное войско Равдана возле острога стояло. Только где оно теперь? Когда такое бывало, чтобы из наших земель джунгары с позором бежали? Мунгалы сами союза с орысами ищут. Пришел в их земли китайский богдыхан. Как к себе домой пришел. И здесь бы объявился, только орысы его не пустят. Потому и остроги к границам ближе ставят.

– Чем же богдыхан хуже, чем хан орысов?

– А ты у контайши об этом спроси, – вкрадчиво произнес Теркен-бег и прищурился. – Или у Алтын-хана. Почему они в подданство к богдыхану не спешат? Почему бьются не на жизнь, а на смерть?

Тайнах презрительно усмехнулся и повел рукой в сторону пленных:

– Возьми их, бег! Я этих орысов в твоих землях изловил. Повесь их на осинах. Пусть им птицы глаза выклюют, гнус до крови изъест.

Айдына заметила, что орысы при этих словах подняли головы от земли и сели. Видно, понимали чужую речь.

Теркен покачал головой:

– Мои земли, что хочу, то на них и делаю!

Кивнув Чайсо, приказал ему орысов развязать и помыть, одежду чистую дать, сапоги, а потом и накормить как следует. Тайнах, слушая его приказания, онемел от ярости.

Теркен, заметив, что гость вне себя, по-волчьи склонил голову. Глаза его грозно сверкнули:

– Орысов вешать не дам! Они албан возьмут и уйдут, а мунгалы да ойраты что с нашими людьми делают – знаешь?

Тайнах стоял на своем:

– Вот придет войско богдыхана – некому будет над нами плакать! Орысы от них на лодках убегут, а твой род куда сбежит?

– Ты видел, как орысы воюют? – прищурился Теркен. – Большое войско малой силой одолели. Воевать с ними я не буду и тебе не советую.

Тайнах с силой сжал лук, щеки его покраснели. Теркен-бег подъехал к нему вплотную, хлопнул по плечу:

– Забудем наши распри, Тайнах!

И махнул Чайсо:

– Готовь той, брат. Дорогой гость у нас сегодня!

* * *

– Смотри, Тайнах, дочь моя. Помнишь ее? – Теркен-бег привлек Айдыну за плечи к себе.

Гость усмехнулся.

– Как забыл, так и вспомнил! – И спросил, смерив ее насмешливым взглядом: – Нож в сапоге до сих пор носишь?

Айдына негодующе фыркнула:

– Мой нож для врагов!

Тайнах прищурился:

– Красивая дочь у тебя, Теркен-бег. Очень красивая! Как на то смотришь, если сватов пришлю?

– Сватов? – Теркен отстранил дочь, посмотрел на нее, затем на гостя. – Почему бы и нет? – И улыбнулся. – Пойдешь замуж за сына моего друга?

– Нет! – Глаза Айдыны гневно сверкнули.

Краем глаза она заметила, как сжал копье и подступил ближе Киркей. Поэтому подняла руку, дескать, не смей! Киркей побледнел и сделал шаг назад. От Теркена не укрылся этот обмен жестами. Он посуровел, больно стиснул плечо дочери:

– Не противься! Мне решать, за кого ты замуж пойдешь! – И приказал: – В юрту к Ончас иди! И не выходи, пока не позову!

Легко сказать: «Не выходи!» Особенно если решается твоя судьба! Не успела Айдына порадоваться, что Дангур-тайша убрался в мир иной, как ненавистный Тайнах объявился! Девочка стиснула зубы от негодования. Нужен ей этот хвастун и задавака!

Она злилась, шептала проклятия Тайнаху, а на самом деле просто боялась, что вот-вот кончится беззаботная жизнь и увезут ее далеко-далеко от родного улуса, оторвут от отца и тетки. Отнимут Киркея и Адая. Разлучат с Изылтах, родными сопками и степью… А как быть с розовой Хыс Хылых? Вернется она по весне, глянет здесь, глянет там, – нет Айдыны! Исчезла Айдына…

Девочка даже поплакала немного, чем очень удивила Адая. А затем решительно шмыгнула носом и направилась к юрте отца, возле которой шумел, гудел развеселый той. Пенилась в чашах арака, запахи жареного мяса витали в воздухе. Теркен и Тайнах в распахнутых кафтанах возлежали на мягких шкурах в кругу чайзанов и матыров. Лица их раскраснелись, голоса звучали громко, перекрывая хомыс хайджи.

Айдына подкралась совсем близко и спряталась за большим пнем.

Она не опасалась, что ее обнаружат. Мужчины были заняты едой, разговорами и аракой, которую разносили Бырген и Кырзе-дурачок. Теркен и Тайнах были уже изрядно пьяны и, хлопая друг друга по плечам, клялись в верности и дружбе. Свое имя девочка не услышала и подумала, что отец просто-напросто пошутил. А вдруг нет? А вдруг он сейчас скажет: «Я о таком зяте только мечтал! Забирай дочь, Тайнах!» Вот тогда она даст знак Киркею. Пусть скорее умчит ее подальше в горы. Но тот пока не подозревал о помыслах подружки, наблюдая за пировавшими бегами от коновязи. Чайсо велел ему присматривать за лошадьми гостей.