Когда Дафна проходила мимо зеркала, в нем что-то сверкнуло. Она остановилась и посмотрела на свое отражение и на то, как чудесно выглядит на ее бледной коже — и даже при спутанных волосах — бриллиантовое колье. Оно придавало ей экзотический вид. В нем она казалась более интересной, чем была на самом деле. Женщина в зеркале была опытной и опасной кокеткой, а не степенной и грозной миссис Джойс из «Редких цветов».

Она открыла дверцу платяного шкафа. Та скрипнула довольно громко. Дафна замерла, поморщилась и глянула на Каслфорда, надеясь, что он не проснулся.

Его сюртук висел на крючке. Она порылась в карманах, нашла то, что искала, и вытащила небольшие помятые странички атласа.

Еще раз оглянувшись, Дафна поднесла их ко все еще горевшей на письменном столе лампе, разгладила каждую и отложила в сторону страницы с Камберуортом и Фэлсуортом.

Низко наклонив голову, чтобы видеть, как следует, она тщательно запомнила, что написано на остальных двух.

— Ты остановишься у меня, как моя гостья, — заявил Каслфорд. — Возвращается брат Саммерхейза, у них в доме будет полно людей. Кроме того, я не намерен изображать из себя шута горохового, чтобы сохранить тайну. Если ты настаиваешь на соблюдении приличий, я прикажу своим управляющим разыскать и поселить у меня в доме какую-нибудь престарелую родственницу.

— Пока я согласна только доехать до твоего дома. Мы сначала освежимся, а потом поговорим о том, где я остановлюсь, — ответила Дафна.

Время для подобного разговора было самым неподходящим. Начать с того, что Каслфорд был страшно доволен собой. Вероятно, это имело прямое отношение к тому, что он четырежды довел ее до экстаза прямо тут, в карете. Понятно же, что сейчас он завел речь о ее проживании в его доме, потому что не сомневался: она в таком дурмане, что ясно мыслить не в состоянии.

Но это, разумеется, не пойдет. Они возвращаются в Лондон, и придется сделать несколько шагов в сторону «после». Дафна не могла об этом думать, это становилось все тяжелее и мучительнее. Впрочем, она знала, что когда это произойдет, Каслфорд будет очень сожалеть о своей опрометчивости.

Он никак не отозвался на то, что она не высказала немедленного согласия. Судя по его лицу, он не сомневался, что все равно добьется своего, ведь мир всегда шел ему навстречу.

Он даже не удосужился сообщить, что возвращается домой сегодня, поэтому их появление оказалось неожиданным и внесло полную сумятицу. Слуги бегали взад и вперед, озабоченно поглядывая на хозяина.

Дворецкий отвел Каслфорда в сторону прямо в холле и начал что-то взволнованно рассказывать. Сначала Каслфорд слушал со скучающей снисходительностью, но внезапно нахмурился и стал выглядеть так, словно они вернулись во вторник.

— Проклятие, я не приказывал ему возвращаться, а тем более с гостьей.

— Ситуация оказалась более чем огорчительной, ваша светлость. Он отдавал распоряжения, будто… ну, будто он — это вы.

— Где этот непослушный щенок? — Каслфорд взглянул на Дафну, стоявшую футах в двадцати от него. О чем Эдвардс думал, когда тащил сюда мисс Джонсон? Он не сомневался, что той безымянной женщиной будет именно она.

— Он в угловой комнате, сэр, в солнечной. — Дворецкий поджал губы и позволил себе на мгновение принять неодобрительный вид. — И, сэр, у него там пистолет.

Каслфорд вздохнул, но это ничуть не помогло избавиться от раздражения. Очевидно, драматические события в деревне с преследованием нарушителей границ частной собственности плохо сказались на голове Эдвардса. Вынужденный принимать собственные решения — теперь-то понятно, что это была ошибка, — он выбрал самое неудачное из всех возможных.

Каслфорд быстро направился к лестнице, краем глаза заметил какую-то тень, оглянулся и увидел спешившую за ним Дафну.

— Оставайся здесь или на террасе, или… — он раздраженно вскинул руки, — …или где-нибудь еще, только не ходи за мной.

— Почему?

— Потому что я так велю.

Это так насмешило ее, что она хихикнула.

Дворецкий не сдвинулся с места, но поднял руку, привлекая к себе внимание.

— Ваша светлость, я забыл упомянуть, что вчера мистер Эдвардс отправил со слугой письмо к леди Хоксуэлл. Она немедленно пришла сюда и поднялась к мистеру Эдвардсу и его гостье.

Дафна перестала веселиться и обеспокоенно наморщила лоб.

— Как мило прокричать об этом на весь дом, болван! — рявкнул Каслфорд. — Сделайте так еще раз и сразу вернетесь в лакеи, или вообще будете растапливать камины!

Дворецкий покраснел и заметно съежился. Каслфорд стал подниматься дальше. За его спиной слышались торопливые мягкие шаги.

— Мистер Эдвардс тут? — спросила Дафна его спину. — Он позвал Верити? Что происходит? Раз уж он жил в моем доме, думаю, я имею право знать!

Каслфорд упорно поднимался вверх. Понятно, что теперь ее уже не прогонишь, так что Эдвардсу придется самому защищаться от ее гнева.

Через главную гостиную он прошел к дальнему ее концу и попытался войти в угловую комнату, но дверь оказалась заперта.

— Эдвардс, откройте эту чертову дверь!

— Сэр! — В приглушенном голосе Эдвардса слышалась тревога. Он приблизился к двери. — Лучше бы мне ее не отпирать, ваша светлость.

— Ради твоего спасения — безусловно. Но ты ее все равно откроешь. Сейчас же!

Наступило долгое молчание. Настолько долгое, что Каслфорд начал обдумывать, не позвать ли парочку лакеев, чтобы выломать дверь.

— Там случилось кое-что весьма неприятное, ваша светлость, — произнес голос Эдвардса. — Дайте мне слово джентльмена, что никому не повторите то, что я вам расскажу, если впущу вас.

— Я знаю, что произошло в «Редких цветах», и это так ординарно, что уже успело утомить меня до смерти. Открывайте дверь, и мы разберемся с совершенно нормальной катастрофой, вызванной вашим заключением в Миддлсекс.

Дверь приоткрылась, в щели показалось обиженное лицо Эдвардса.

— На самом деле вы ничего не знаете. Мне необходимо ваше слово. Клянусь, необходимо.

— Вы становитесь занудливым. Хорошо, даю слово. — Он отодвинул Эдвардса в сторону и вошел. — Ага! Как я и предполагал, ваша таинственная гостья — это мисс Джонсон.

— Кэтрин, что ты тут делаешь? — воскликнула Дафна, влетая в комнату вслед за ним.

Мисс Джонсон выглядела ужасно расстроенной. Дафна выглядела удивленной. Мистер Эдвардс выглядел храбрым, но встревоженным.

— Позвольте мне объяснить, миссис Джойс, и тем самым сберечь нам не меньше двадцати минут уклончивых ответов и эвфемизмов, — сказал Каслфорд. — У них любовная связь. Мой секретарь расположился в «Редких цветах» почти как у себя дома. — Он повернулся к Эдвардсу. — Что вынудило вас поступить порядочно и предложить руку и сердце — совесть или природа? Или в случае отказа миссис Хилл пообещала кастрировать вас кухонным ножом?