Нет особого смысла рассказывать ей про Дебби, так что следующие полчаса или около того я выдаю ей краткую агентурную информацию обо всех остальных. Ставлю ее в известность, что Малайка — это наверняка лучшая ставка, если вдруг приспичит выйти покурить, и что Феми-Фашистка — тетка довольно вспыльчивая. Сообщаю ей, что Джордж — неудавшийся коп, что Маркус иногда может быть довольно строг, и что ей не стоит особо надеяться на глубокие и содержательные беседы с Миа на любую тему.

Клэр мой рассказ вроде как доставляет удовольствие. Она с готовностью смеется над моими тупыми шутками и беспомощными попытками изображать всякие акценты, потрясенно ахает и сокрушается в нужных местах. Мне вообще-то и самой это в кайф, но тут она вдруг встает — просто как отрезало — и объявляет, что устала. Говорит мне, что хочет поскорее лечь в постель, причем произносит это так, будто это самое важное, что я слышала за день.

— Ладно, давай, — отзываюсь я и смотрю, как она идет к двери.

После ее ухода немного выжидаю, пока не обретаю почти полную уверенность, что все разошлись по своим комнатам, и наношу краткие визиты всем остальным женщинам в своем коридоре. Стучу в двери, просовываю голову внутрь. Типа, прости за беспокойство, только один вопросик…

Я хочу знать, заходила ли Клэр к кому-то из остальных. Не просила ли кого-нибудь еще стать своей лучшей подругой.

Нет. Только меня.

Бэнкси говорит:

— Просто изумлен, что тебе понадобилось столько времени, чтобы позвонить.

— Но ты же рад, что я в итоге позвонила, точно? — Пытаюсь подать это в шутливом тоне, но лично я и вправду вне себя от радости, что он вообще со мной разговаривает. По-моему, расстались мы с ним не на лучшей ноте, когда он был здесь в последний раз. — Рад, я точно знаю.

— Я просто в экстазе, — говорит он.

Я уже опять у себя в комнате, смотрю, как дождь молотит по стеклу, и чуть ли не в буквальном смысле слышу, как жир из съеденного на завтрак бекона перерабатывается в холестерин и превращает мои артерии в некое подобие «Твиглетс»[93].

— Слыхал последние новости из Отделения Смерти?

— Угу. Как уже сказал, я ждал твоего звонка еще в воскресенье вечером.

— Я была малость занята, — говорю я.

— Что, блин, там у вас происходит?

— Ты ведь знаешь, что это я ее нашла?

— Нет. — Пауза. — Я этого не знал.

Голос у него озабоченный, и это замечательно. Полагаю, это вполне объяснимо, поскольку мы далеко не посторонние друг другу люди, плюс он в курсе, что, когда я в последний раз оказывалась с рядом с окровавленным телом, все закончилось далеко не лучшим образом.

— Ты вообще в порядке?

— Угу.

— Честно?

— А с чего это мне не быть в порядке? — Дурацкий ответ, особенно если учесть только что сказанное, но Бэнкси получше других известно, что во время работы в органах мне доводилось иметь дело с гораздо худшими вещами, чем какой-то несчастный труп на полу туалета. Заверяю его, что все у меня хорошо — или настолько хорошо, насколько это вообще возможно в окружении толпы психов, по крайней мере один из которых одержим манией убийства. Говорю ему, чтобы не переживал. Говорю ему, что он друг, каких мало.

— Ну ладно, короче… что ты слышал?

— Что я слышал где? — уточняет Бэнкси.

— У вас там, от членов опергруппы. Их план действий и все такое. Всем там рулит старший детектив-инспектор по фамилии Бриджстоук, насколько я понимаю, но не знаю, что…

— Лис… мы уже это с тобой проходили. У меня нет абсолютно никаких сведений, поскольку это не моя группа.

— Ты сам сказал, что знаешь.

— О том, что произошло, — да. Все-таки у нас в городе пока что не убивают людей направо и налево, согласна?

— Я знаю статистику по убийствам, — перебиваю я.

— Хотя это всё. Послушай, если хоть что-то вдруг… просочится, или я что-то случайно услышу, то дам тебе знать, но прямо сейчас ты обращаешься не по адресу.

— Кто-то велел тебе ничего не рассказывать?

— Что?

— Тебе приказали не рассказывать мне про это дело?

Когда Бэнкси вздыхает, в горле у него что-то клокочет.

— У меня нет на это времени, Лис.

Дождь все усиливается. Словно крошечные обойные гвоздики сыплются на туго натянутый барабан. Поверх этого шума мне слышно, как поет Лорен — где-то вдалеке, где ей определенно самое место.

— Помнишь, как ты был тут последний раз? — спрашиваю я. — Когда мы говорили про банду наркоторговцев, и что они вполне могли послать сюда кого-то под видом пациента, чтобы убить Кевина?

— Да, и по-моему, это полная дурь, — говорит Бэнкси.

— Угу, и я тоже со временем пришла к этой мысли… а потом окончательно уверилась, что это так, потому что выяснила, кто на самом деле убил Кевина, но, может, на сей раз это как раз тот случай. Прямо перед убийством Дебби в отделении появилась новая пациентка.

Я даю этим словам улечься у него в голове, а потом выкладываю ему все про Плаксу-Ваксу. Какой она была странной, когда поступила, и что да, я в курсе, что все ведут себя странно, когда поступают сюда, но в данном случае определенно есть что-то не то. Рассказываю ему, как она приходила ко мне в комнату прошлым вечером.

— Ну и что такого в желании подружиться? — спрашивает Бэнкси. — Разве тебе самой этого не хотелось, когда ты туда попала?

— Она вела себя так, будто у нее есть какой-то четкий план.

— Это не делает ее убийцей, Лис.

— Типа… совершить убийство, а потом сделать все возможное, чтобы закорешиться с единственным человеком в отделении, который сможет раскрыть ее, потому этот человек — бывший коп. Точно так же, как он раскрыл предыдущего убийцу. Стоит подумать на этот счет, по крайней мере?

Продолжаю приставать к нему еще какое-то время, и знаю, что он наверняка не слушает, но в конце концов Бэнкси обещает мне, что да, он подумает на этот счет.

А потом говорит:

— Ну так как, заглянуть навестить тебя на следующей неделе?

До этого Тим всегда говорил: «Буду завтра», или «Увидимся в среду», или типа того, но теперь он подал это в виде вопроса, и, как я подозреваю, только из-за того, что хочет услышать отрицательный ответ.

— Только если у тебя будет время, — отвечаю я.

* * *

Днем прискакал моя папаня. Я говорю «прискакал», хотя мой папа в жизни никуда не «прискакивает». Ходит он обычно вразвалочку, в хороший день может чутка прибавить ходу, но, короче… он пришел.