Не было только Никиты. Вернее, он был. Скользнул тенью в тени, так и не разглядела. А они всё шли и шли, и невозможно было оторвать глаз.

Конечно, не валялась в мокром тряпье на земле, а спокойно доела пирожок с капустой и допила сладкую газировку. День постный. Завтра пятница, нужно начинать подготовку к причастию. Привычным уже движением коснулась сумки: взяла ли молитвослов. А то – конечно, взяла.

Дорогие мои. Бесценные мои. Бесконечно одинокие мои. Для кого ничего – и совершенно ничего сделать не могу. И не знаю, смогла бы. Но хотелось – очень хотелось – что-то сделать. С этим желанием придется жить.

Возвращалась в предгрозовой тени, спеша от метро с неэстетично пухлым пакетом. Теперь все будет иначе. Теперь вся жизнь изменится, встанет с ног на голову. Теперь есть Черкизон.