— Всего хорошего, герр Румшевитц.

— Вот именно, хорошего, — проворчал тот, уже не смотря в его сторону.

Манфред аккуратно закрыл за собой дверь и направился к себе в кабинет.

«Ай да Румшевитц, ну и башка, все ведь знал, — размышлял он на ходу, — и про папку, и про записку Хорста, и про Анну. Ну и Анна, черт бы ее побрал!»

В кабинете на его рабочем столе в целлофановом пакете лежал небольшой электромоторчик с клеймом английской фирмы «Стоун». Манфред повертел его в руках и прочел вложенный в пакет листок с подписью эксперта Уве Хернера: «…является компонентом производства бытовых магнитофонов и непригоден для использования в военных целях…» Манфред в сердцах зашвырнул моторчик на шкаф. Потом некоторое время сидел неподвижно, куря и задумчиво стряхивая пепел мимо пепельницы, он скользил взглядом по атласу Южной Европы, разложенному на полу рядом с окном. Наконец потянулся к телефону:

— Алло, Уве? Это Фогельвейде. Я нашел на столе твой мотор, что на прошлой неделе привезли из Штутгарта. Да, прочитал. Да, про гранулы я помню. И что получается? Ах, вот как? Да, конечно… Благодарю тебя, Уве, ты прекрасно поработал… в отличие от некоторых… — добавил Манфред, уже повесив трубку.

Потом он набрал штутгартский номер и добавочный семнадцать:

— Алло, Дирка Кранке к телефону… Оу, Дирк, я тебя не признал. Слушай, такие дела, бросай все, езжай в Нюрнберг и жди нас завтра вечером на вокзале. Часов около семи. Почему все бросать? Видишь ли, по маршруту через Штутгарт, Реджо ди Калабрия и Порт Саид ничего не пойдет. Это ясно как божий день. Остается одна дорога — на восток, через славян… Все, не задавай лишних вопросов, до завтра!

Манфред вынул из папки чистый лист и быстро набросал схему, которая начиналась тремя квадратиками: «Британия. Стоун», «Швеция. Уддевалла», «Франция. Шарлевир Мазьер». Все три квадратика он обвел линией в единый блок и подписал «Посредническая фирма «Майнц Телефункен»». От этой надписи Манфред провел три жирные стрелки, заканчивающиеся вопросительными знаками. Стрелки, подписанные «Штутгарт Порт Саид» и «Люфтганза», Манфред зигзагом зачеркнул. Осталась одна стрелка, подписанная: «Чехословакия Польша Россия». Россию он обвел двойной рамкой и полез в шкаф за досье — выяснить, куда может пойти из России электронный товар «Майнц Телефункен». Возможность того, что компоненты ядерных устройств, системы управления баллистическими и тактическими системами могут предназначаться для СССР, он исключал. У Советской империи уже были такие системы, и закупка русскими аналогичных устройств для своего пользования казалась маловероятной. Манфред неделю тому назад ознакомился с секретным докладом германского отделения КРВТ комиссии. Оказывается, электроника «М Т» напрямую может влиять на систему управления ракет. То есть страна, установившая системы наведения и слежения, полностью контролирует компьютерный мозг ракет и по желанию может «превратить» всю электронику в бесполезный груз на боеголовках. Фактически любую ракету можно в считаные минуты вывести из строя. Русские, конечно, об этом тоже знают, поэтому и предпочитают важные компоненты своего ядерного щита изготавливать самостоятельно.

Манфред некоторое время листал справочник, потом, немного подумав, дорисовал еще одну стрелку и вывел под ней название двух стран «Корея и Иран». «Ирак» он записал в скобках и поставил напротив этой страны вопросительный знак.

Зазвонил телефон. На другом конце провода был Вальтер Тереке.

Он сообщил, что торговое представительство «М Т» в Ганновере заказало перевозку сорока четырех контейнеров до Амберга через Нюрнберг. Манфред, положив трубку и отключив телефон, рассеянно оглядел кабинет:

— Ну вот, кажется, началось.

Через несколько минут сдав ключи лейтенанту, опять проверившему пропуск, Манфред Мария фон Фогельвейде сел в свой «мерседес» и медленно поехал в сторону своего пригородного дома.

По обе стороны Барбароссаштрассе тянулись небольшие магазинчики. То тут, то там прямо на тротуаре стояли раскладные столики с пластмассовыми ведерками, из которых пышными пучками торчали разнообразные цветы. Их продавали в основном молодые девушки, но в двух местах Манфред заметил и солидных пожилых мужчин, деловито предлагающих этот пестрый товар. Впрочем, они не преминули одеться так, как одевается молодежь: в кроссовки, спортивные брюки и военизированные хлопчатые куртки с множеством карманов и клапанов.

Миновав несколько кварталов, Манфред притормозил, пропуская через дорогу упитанную женщину. Она везла перед собой розовую детскую коляску. Как раз в этот момент из переулка справа выскочила шумная толпа молодых людей. Они пританцовывали под грохот магнитофона, который был в руках у длинноволосого парня в торчащей из под ветровки белой футболке, и скакали между трезубцами уличных фонарей. Потом с другой стороны улицы открылась дверь в кабачок «Нильц» и вся компания ринулась туда. Причем сопливый парень в горнолыжных перчатках и пляжных шлепанцах, а за ним и девица с нарисованным помадой на лбу третьим глазом нахально пробежались по низкому капоту машины Манфреда, ничем, впрочем, ей не навредив. Фогельвейде усмехнулся и включил на несколько секунд служебную сирену. Молодежь испуганно и быстро всосалась в подвал «Нильца».

Пригородный дом Манфреда встретил его припаркованными вокруг ограды солидными автомобилями и двумя молодцеватыми стариками. Они стояли перед входом в сад у небольшого, выложенного камнями японского фонтанчика. Въезд в гараж под домом был перекрыт, Манфред оставил машину перед калиткой. Когда он проходил мимо старичков, хрустя подошвами о гравий, те радостно приняли строевую стойку, щелкнув каблуками. Фогельвейде машинально кивнул им. Окна гостиной, детской и кухни были ярко освещены. Изнутри доносились голоса и хриплый смех.

Медленно поднимаясь по ступеням, он ощущал острое желание развернуться и уехать куда нибудь в Зиген или Кельн или на Рейн, только не чувствовать вблизи себя присутствие этих людей. Но когда Манфред представил себе, как бегают среди них его сыновья Отто и Ганс, светловолосые, серьезные не по годам мальчуганы, как хлопочет Эльза Тереза фон Фогельвейде, урожденная фон Штауффенберг, он взял себя в руки и решил, что все же лучше просто поскорее выдворить гостей, явившихся без приглашения.

В прихожей его встретил Отто с пластмассовым шлемом на голове. Он придерживал его двумя руками и вертелся перед зеркалом:

— Вот, дядя Йоган подарил.

* * *

Манфред подхватил сына на руки и вошел в гостиную, не снимая плаща. Здесь сидел в кресле Фридрих Шпет, командир инженерного полка, который ближе к концу войны стал командовать полком фольксштурма. Рядом курил сигару одноглазый Йоган Линхард — пилот планера, участвовавший в десантных операциях на Мальте и на Корсике. У окна листал какой то журнал Фритц Дитлоф фон Заукен, командир одной из тех субмарин, которые терроризировали Атлантическое побережье Соединенных Штатов. Манфред узнал его по красному, надутому затылку. У стеллажа с горшочками алоэ, герани и маленькими декоративными кактусами разговаривал с незнакомцем Вернер Гельмут фон Хафтен, председатель северного, Рейн Вестфальского отделения организации ветеранов вермахта «Валькирия», ратующей за возвращение границ Германии к линии тридцать девятого года. Увидев Манфреда, он расплылся в улыбке: