— Лорду Эр-Ноли. Он точно бывал у нас, когда Ее Высочество заболела. Пытался найти способ излечить ее. Дядя Руфус и тетя Тьяна могли иметь доступ, это кузены отца. Но тетя умерла через два года после свадьбы с лордом Аймриком, я ее даже никогда не видел. А дядя погиб десять лет назад. Его смыло с корабля во время шторма.

— Что ж, мне этого достаточно, — произнес Рид, что-то помечая у себя в бумагах. — Когда действие зелья закончится, вас отпустят.

Он поднялся и перешел ко мне.

— Ну, что скажешь?

— Он не лгал. Об этом говорят его эмоции, да и зелье Теффы не дает осечек.

— Его я особо и не подозревал, — друг устало потер висок. — Но вот его отец…

— Он правда сбежал?

— Правда. Причем сделал это так хитро, что я еще больше уверился в его принадлежности к заговору.

— Удачи в поисках, — вздохнула я. — Мы можем вернуться в комнату? Хочу прилечь.

Без всяких вопросов друг перенес меня обратно в комнату и ушел, пожелав доброй ночи.

Я налила себе в стакан щедрую порцию восстанавливающего зелья и выпила залпом. Потом укрылась одеялом и постаралась уснуть, зная, что силы еще ой как пригодятся. Но сон не шел. В голове тяжело ворочались безрадостные мысли. Первородный Пламень, подумать только. Его обладатель становится поистине могущественным. Заклинания и артефакты, против которых бессильна обычная магия, безграничный доступ в охраняемый Пламенем Эльнуир, способность управлять маяками Большой сигнальной сети… Этот человек теперь абсолютно непредсказуем. Только Его Величество способен бороться с ним на равных. Но императора ведь не пустишь по следу, как обычную ищейку…

Боги, почему же все так запуталось?

Бездумно глядя на звездное небо, видное в окно, я вдруг услышала тихие шаги по коридору, а потом скрип открывающейся двери. И еще до того, как визитер проник в палату, поняла, кто это.

Мужчина осторожно подошел к моей кровати и присел на край.

— Ваше Величество… — пробормотала я, поднимаясь на подушках.

— Мы же договорились, родная. Только по имени, — усмехнулся мужчина, а потом признался: — Прости, если разбудил. Не мог лечь спать, не увидев тебя.

Я вздохнула. Ну вот и что тут можно сказать?

— Со мной все в порядке.

— Прости меня, — мужчина переплел мои пальцы со своими и прижал и к губам.

— За что? — искренне растерялась.

— Ты пострадала из-за того, что была рядом со мной, — в его голосе слышалась неподдельная боль. — Я так на этом настаивал. А ты чуть не погибла…

— Но вы… — замялась, а потом решилась, — то есть, ты не знал о покушении.

— Но мог предположить. Я не защитил тебя, Дионея.

Наверное, во всем была виновата темнота. Она придала мне нужную смелость и уверенность. Потому что при свете дня я бы точно не решилась ни на что подобное. Но сейчас подалась ближе к мужчине и приложила ладонь к его щеке, погладив горячую кожу.

— Ты не в чем не виноват.

— Спасибо, — он накрыл мою руку своей и улыбнулся. — Если бы ты знала, как я за тебя испугался.

— Догадываюсь, — прошептала еле слышно.

Император хмыкнул, а потом вдруг перетащил меня к себе на колени вместе с одеялом.

— Моя девочка, — горячие губы коснулись щеки. — Я не хочу тебя потерять. Ты очень дорога мне…

Тихо выдохнула и накрыла его губы пальцами. Потому что если сейчас он скажет то, что я втайне мечтаю услышать, наши отношения пройдут точку невозврата. И после этой точки та ложь, что сейчас стоит между нами, станет непростительной.

Так что я собиралась больше не позволять ему говорить. Погладила губы пальцами, потом обняла за плечи, прижимаясь, ближе, и поцеловала.

Мы целовались, как в первый раз, осторожно, изучая друг друга. Касались друг друга, не обращая внимания на разделяющую нас одежду. Я льнула к мужчине, смело подаваясь навстречу каждому его движению. Пропускала сквозь пальцы шелковистые алые пряди. Дарила свою нежность и принимала в ответ его.

Наверное, если бы не мое плачевное состояние, эти поцелуи бы переросли в нечто большее, но император поступил благородно. С явной неохотой отстранившись, он поправил мой почти распахнутый халат и хрипло произнес:

— Наверное, мне пора.

— Да, — задыхаясь, согласилась я. — Пора.

Ссадив меня на кровать, он убедился, что я не собираюсь валиться в обморок, заботливо укрыл одеялом и прошептал:

— Спокойной ночи, родная.

Потом чмокнул в нос и вышел, тихонько закрыв за собой дверь.

А я подождала, пока затихнут его шаги, потом поднялась, пошатываясь, как запойный алкоголик, подошла к окну и невидяще уставилась в сад. Боги, все зашло слишком далеко. Глупо скрывать: я люблю Аэргара де Агадерра, люблю всем сердцем. И он тоже испытывает ко мне чувства, может не любовь, но что-то очень-очень близкое. А ведь я лгу ему в лицо, вся моя жизнь в Эльнуире — это одна большая ложь. Император узнает об этом, без всяких сомнений. И никогда меня не простит.

Такой сильный, такой гордый, обличенный огромной властью мужчина. Который подпустил меня к себе как близко, как, наверное, еще никого никогда не подпускал. Аэргар так переживает за меня, хотя, по сути, переживать и не надо. Он искренен со мной, а вот я с ним — нет. И хотя никаких признаний не прозвучало, думаю, мы уже прошли ту точку невозврата, когда еще можно было безболезненно признаться.

Ну почему все вышло так сложно? Почему я не поговорила с Ридом раньше? Уверена, он бы понял и позволил все рассказать. А теперь уже поздно. Теперь это не поможет и не спасет.

Я сцепила зубы, чтобы не разрыдаться позорно. Меня учили разбирать эмоции, учили понимать людей и влиять на них. Но никто никогда не учил, как спасти любовь. Не хочу его терять, не хочу…

От тяжелых мыслей разболелась голова. Я отцепилась от окна и полезла под одеяло, всхлипывая, как раненый щенок. Потом свернулась клубочком и попыталась заснуть, чувствуя себя самым несчастным человеком в Отрае.

Под присмотром пришлось пробыть еще два дня. Потом меня выпустили, и в сопровождении гвардейцев, все это время охранявших палату, препроводили в покои, где я и узнала новость.

— Что значит, мы отправляемся в Рассветную гавань?

— Приказ императора, — вздохнула принцесса. — Он считает, что там нам будет безопаснее.

— Но мы должны остаться здесь, — возмутилась я. — Мне нужно быть рядом с ним.

— Бесконечно рад это слышать, родная, — раздался над ухом тихий баритон.

Чуть не подпрыгнув от неожиданности, резко развернулась и встретилась взглядом с глазами, полными огня.

— Это совсем не то, что я хотела сказать, — затараторила сбивчиво. — То есть то, но…