Запрелов проговорил:

– Продолжай!

Катя, смахнув набежавшую вдруг слезу, произнесла:

– А что продолжать? Работала на братца, ублажая его дружков-наркоманов.

– И как же ты оказалась в Переславле? И давно ли?

– Год назад. У Эльдара был друг, Виктор, родом из Переславля, но живший после армии в Ашхабаде. Они вместе занимались наркотой и сутенерством. На их след вышла милиция. И они бежали с крупной партией героина в Россию. Уж как им удалось проехать на машине, буквально набитой наркотиками, до Переславля, одному богу известно. Но удалось. Они меня и увезли. У Виктора тут брат развернулся на шмотках, два магазина открыл да прикупил еще помещение под склад. Но Эльдар с Виктором предложили Юрию более выгодный бизнес. Они из склада сделали дискотеку, где начали спокойно продавать героин. Позже на них вышли оптовые продавцы дряни. Наладился постоянный канал поступления наркотиков. В общем, за этот год Эльдар поднялся и сейчас владеет не только дискобарами почти во всех районах города, но и даже казино «Копетдаг» открыл! Слышали о таком?

Илья ответил, что слышал.

– В этом казино, вернее рядом с ним, он держит притон. Да, я забыла сказать о Викторе и его брате Юре. Как только с юга пошла наркота, братья погибли. Они попали в автокатастрофу. И это не была случайная смерть. Эльдар убил их. Зачем ему с кем-то делиться? Не тот он человек. Да и не человек он, шакал паршивый.

Запрелов поинтересовался:

– А тебе какое место в своем бизнесе отвел брат?

– Прежнее! Просто проститутки. Правда, сейчас я обслуживаю избранных персон, которые нужны Эльдару.

Илья поднялся:

– Все мне ясно! Тебе надоела эта блядская жизнь, и ты решила найти меня, якобы своего отца, чтобы я помог выбраться тебе из дерьма, в которое ты попала благодаря собственному брату! Так?

Катя кивнула:

– В общем, да! Если убрать слово «якобы». Поймите меня правильно, я не хочу жить этой проклятой жизнью. И к кому мне было идти, как не к родному отцу? В милицию? Там у Эльдара полно своих людей! В ФСБ? Смешно! Кто бы стал меня слушать? В администрацию области или города? Где сидят чиновники, которых время от времени мне приходится обслуживать? Куда?

Запрелов протянул:

– Да! Действительно, некуда! Но знаешь, я все же не верю тебе. Нет, не в том, что ты попала в переплет, и даже не в том, что ты на самом деле дочь Ирины. Это вполне вероятно. Я не верю в то, что ты моя дочь. Ирина смогла бы как-нибудь известить меня о твоем появлении на свет.

– Но как?

– Смогла бы! У нас оставались общие знакомые в Меджере.

Илья имел в виду своего бывшего замполита Артема Чупанова и его жену Галину.

– И эти знакомые знали мой адрес. А их координаты были прекрасно известны твоей покойной, к сожалению, матери.

– А вы не допускаете, что мама просто не захотела усложнять вам жизнь?

– Допускаю! И все же думаю, что с подругой, с которой работала в одной школе, Ирина таким событием, как рождение дочери, поделилась бы. Ну, а ее муж немедленно сообщил бы мне об этом!

Девушка вздохнула:

– Значит, мама не смогла сделать этого.

– Твоя мама, да простит меня Господь, много в своей жизни не смогла сделать. А вот родить тебя и ублюдка Эльдара смогла. Изменить же жизнь, когда я предложил ей это, не захотела. Семейку свою бросить не смогла. Семейку, которая в конце концов и свела ее в могилу!

Катя поднялась:

– Извините! Вижу, что напрасно приложила столько сил, разыскивая отца. Для вас я чужой человек. Это обидно, но я уже привыкла к обидам. Больше я вас не побеспокою. Вы вправе жить своей жизнью и не признавать меня. На прощание скажу одно. Я не лгала и не играла какую-то роль. Я действительно ваша дочь. Мне очень жаль, что наша встреча заканчивается вот так. Но по-иному, наверное, и не могло быть. Прощайте.

Запрелов не проводил ее. Он так и остался в комнате, бездумно глядя в одну точку. Через какое-то время, очнувшись, проговорил:

– Дочь! Этого мне еще на старости лет не хватало. А девочка, видимо, без балды попала в крутой переплет и живет рабыней у братца. Жаль, из нее бы хорошая жена, наверное, получилась. Для хорошего парня. А там черт его знает. Может, эта волчица только на время овечью шкуру на себя нацепила. Сейчас от людей всего можно ожидать. Но ладно, приходила, поплакалась и ушла! Пусть идет! И ищет другой путь изменить жизнь! Я ей в этом не помощник. А если начнут объявляться дети тех женщин, с которыми я когда-то спал, и, утверждая, что я их отец, будут просить помощи? Что тогда?

Илья допил бутылку, заглушив непривычное ощущение того, что совершил что-то неладное, хотя ничего дурного в обращении с Катей он вроде бы не позволил. Надо выспаться!

Но уснуть ему не дал участковый.

Только Запрелов нацелился упасть в кровать, раздался звонок в прихожей. Он выругался:

– Черт! Вернулась эта Катя, что ли? Чего еще забыла?

Решил не открывать. Но звонок продолжал звонить. Продолжительно и требовательно.

Илья решительно направился к выходу.

Распахнув дверь, выпалил с ходу:

– Ну, какого хрена еще надо?

И только после заметил удивленную физиономию лейтенанта милиции:

– Ты че, Палыч? Злой, как собака! С красавицей разговор неприятный имел?

– Тебе-то, Шурик, какое дело?

– Да интересно! Встретил ее у остановки. Стоит за столбом, плачет. Я к ней, типа, вам плохо? Она: да, очень плохо – и в автобус, который как раз подошел. Что у вас тут произошло?

И Запрелов, вдруг мгновенно утратив тягу ко сну, решил поделиться новостью с участковым. Вроде и не обязан был это делать, да и вопрос-то сугубо личный, а решил, испытав непреодолимое желание поделиться с кем-то тем, что узнал от девушки.

Илья повел его на кухню. Предложил:

– Выпьешь? Водка кончилась, остались сухарь да полбанки самогона.

Лейтенант отказался:

– Да нет. Не буду. Я на службе.

– Вижу, как несешь службу. За девками красивыми только наблюдаешь.

Соснин улыбнулся:

– А что в этом плохого? Красота, говорят, спасет мир.

– Ага, спасет! Ладно, я тоже, пожалуй, не буду больше пить. Короче, слушай, что поведала мне эта внезапно объявившая красавица.

Внимательно выслушав Запрелова, участковый присвистнул:

– Значит, эта девочка дочерью твоей представилась?

– Да!

– А ты не поверил и послал ее ко всем чертям?

– Послал! А что мне было делать? Стелиться перед ней? Таких дочерей у меня по свету знаешь сколько может быть?