Сейчас Хрис стоял у окна, закрывая собою Человека в капюшоне, затем он медленно двинулся по корме на завтрак, а Кевин по-прежнему стоял и размышлял о станции.

Затем вновь он задумался о молодом человеке? Почему он так похож на Хорста? На Хорста Стейли, который узнал слишком много о Мошке-1 и трагически погиб в возрасте двадцати восьми лет. Ведь Хрис никогда не встречался с Хорстом. Безусловно, между ними не было родственных связей. Хрис Блейн очень походил на отца, то же квадратное лицо, пышные светлые волосы, маленький, чисто ирландский нос... который у Родерика был сломан; в то время как Хорст Стейли был очень красив, точно сошел с обложки журнала, со своим правильной лепки треугольным лицом, огромным ростом, могучими мускулами и широкими, покатыми плечами...

– А!..

– Что с тобой? – вскинул на него глаза Гораций Бери. Хрис Блейн как раз приблизился к ним на такое расстоянии, что Реннер смог бы услышать его голос.

– Так, просто размышляю, – ответил он Бери. Когда они подходили к мостику, Реннер услышал голос Трухильо, веселый, бодрый, мелодичный и не очень громкий; в то время как мощный голос Блейна перекрывал собою гул корабельных систем.

– Если не хотите влипнуть в крупный скандал, не вздумайте посвящать ваше высокое начальство разглагольствованиями о «мнимых» кораблях, – говорил Блейн девушке. – Они выглядят настолько безвредно, что вас просто высмеют!

– А я и не буду. Какая мне польза от такого материала? А настоящий скандал я устрою потом, – отвечала Трухильо с усмешкой.

Оба закончили завтракать. Джойс Трухильо уселась в уединенном кресле напротив нескольких экранов. С ее места не было видно панели управления. Блейн опустился в кресло второго пилота. Реннер подождал несколько минут, затем спросил:

– Ну, как наши дела, Хрис?

– Семьдесят часов полета, причем с постоянно увеличивающейся скоростью, – ответил молодой человек. – Теперь я, пожалуй, сбавлю тягу. Потом мы можем сбросить дополнительный бак, и лететь по инерции до тех пор, пока не доберемся до прыжковой точки, ведущей к красному карлику. Это займет двести семьдесят часов, если прыжковая точка не сдвинулась. Если же это произошло, то считайте, что все полетит в тартарары.

– Полагаю, нам следует сохранить бак и заново заправить его. Лучше подстраховаться.

Блейн кивнул.

В течение следующих пяти минут тяга снизилась до обычной гравитации в 0,5 g, достаточной для того, чтобы жидкость не плавала в воздухе шариками. Реннер переждал немного, затем спросил:

– Не возражаете, лейтенант? – и двинулся по корме за кофе.

Он не удивился, обнаружив, что прямо за ним летит Бери. И снова спросил:

– Вам турецкий?

– Будь так добр. Кстати, ты оставил... оставил Блейна управлять моим кораблем. Считаешь это правильным?

– Мы находимся почти за пределами орбиты Дагды в системе Каледа, причем – в состоянии свободного падения. Что может случиться? Внешние? Или в двигателе вспыхнет гелий? Вы же знаете, он обучался водить корабли в ИВКФ.

– Знаю.

– Я тоже.

– Я чувствую, что тебе надо мне что-то сообщить. И тебе не хочется, чтобы он об этом знал, так? Или эта женщина Трухильо?

– О... что-то меня гложет, не дает покоя. Да ладно, пустяки, Тем более, что я догадался – что. Вы не можете помнить гардемарина Хорста Стейли. Так вот, это был один из лучших офицеров в ИВКФ, этакий импозантный красавец, прямо, как с плаката. И если он что-то делал, то – идеально. Блейн ведет себя точно так же, но если у Стейли все получалось, как само собой разумеющееся, то Блейн делает это сознательно, словно по какому-то сигналу.

– В конце концов, он воспитывался мошкитами. А что ты думаешь о Трухильо?

Реннер улыбнулся.

– Ее я давно раскусил. Только секс и любимое дело, но, как говорится всему свое время. Она может заниматься этим попеременно. И всегда бывает на высоте. Я имею в виду – и в сексе и в деле. Так каковы правила этого полета, Гораций? Заниматься сексом или нет?

– Думаю, я на все закрываю глаза. Бедняга старина торговец Бери ничего не замечает. Но разве она здесь не ради дела?

– Разумеется, ради дела. У нее далеко идущие планы, Гораций. И довольно перспективные, однако. Мне и в самом деле это нравится. Нравится флиртовать. – Реннер заметил, что магнат даже не улыбнулся и продолжал: – Дайте ей передохнуть, Гораций. Ее папа рассказывал ей о торговцах, о принцах-купцах, но ведь она так ничего и не знает. Она узнает о торговцах от вас.

– «Ваша репутация опережает вас», – процитировал Бери слова Трухильо на Комиссии.

– Сомневаюсь, что она имела в виду что-то неприглядное, – сказал Реннер и вздохнул. – Она собралась в развлекательное путешествие. А тогда... просто впервые в жизни ей выпала возможность вас задеть, а вы... вы ненавидите Блейна, и если мы окажемся на месте как и намечали, то мы будем там именно тогда, когда на нас вылетит целая армада мошкитов.

Наступила тишина, за время которой Реннер успел сварить две турки кофе. Бери взял свою чашку и спросил:

– Как ты можешь говорить, что я ненавижу Кевина Христиана Блейна? Он же твой крестный сын. И мой гость.

– Гораций, вы никогда не бываете открыто грубы, а я вас достаточно хорошо знаю. И, послушайте, если мне придется... Игорь! Сегодня ночью мы создадим нечто совершенно другое, совершенно.

– Да, доктор Франкенштейн! Да, да!

– Сегодня ночью мы создадим неправоверного, которого меньше всего хотели бы видеть на борту крохотного корабля торговца Горация Бери. Мы зададим ему следующие характеристики... пуф-пуф-пуф!.. Англо-саксонец. Христианин. Человек из Имперского космофлота. Родственник того самого Родерика Блейна, который некогда взял Бери под арест на борту военного судна ИВКФ. И наконец... пуф-пуф-пуф!.. Он будет воспитан Посредниками мошкитов!

Когда Гораций заговорил, у него даже исчез акцент:

– И в довершение всего, он – манипулируемый сукин сын.

– Я бы сказал, что его натаскали мошкиты.

– Совершенно верно, Кевин, но он пытался манипулировать мной. Неужели он держит меня за дурака?

– Гммм.

– И это не Джойс Трухильо раскрыла истинный смысл «мнимых» кораблей!

– Мне придется приспустить флаг. Гораций, он ухаживает за ней.

– Что?!

– Раньше я тоже этого не понимал. Она – деловая женщина, которая на шесть лет его старше! И все равно, так оно и есть. Он за ней ухаживает, поверьте. И он обязательно позволит ей наблюдать, как он манипулирует вами для ее пользы. Интересно, купится ли она на подобные штучки?

Реннер еще даже не решил, нравится ли он ей. В сущности, его никогда особо не волновали подобные проблемы. Возможно, где-то подсознательно он давным-давно считал Джойс Мей-Линг Трухильо своей, за неимением других кандидатур. Блейн для нее слишком молод. Бекман и Бери – наоборот – слишком стары. А Кевин Реннер был капитаном «Синдбада».