19 ноября

«19-го на рассвете около 7 часов была тревога; за городом показались казаки и заставили бежать 5—6 тысяч отставших солдат, которые ворвались в город с криком: “К оружию! Неприятель!”

Гвардия приготовилась к битве. Они готовились отбивать нападение тысяч двадцати человек; всё ограничилось дюжиной казаков.

Капитан артиллерии 1-го корпуса, Караман, не имея больше ни канониров, ни пушек, потеряв своих лошадей и свои вещи, пришёл к нам просить убежища. Я дал ему одежду, генерал Нарбон — лошадь. Мы едим рис и шоколад — это событие! Остатки артиллерии переместили за ручей. 19 ноября утром подморозило, и вновь настала гололедица».

«Мы переходим Днепр и приходим в Оршу. Дорога обсажена прекрасными берёзами, местность изрезана оврагами. На пути мы переходим два ручья. Император помещается в большом монастыре. Мои планы потеряны. Нападения врасплох казаков ежедневны.

«В 2 часа дня Наполеон прибыл в город Орша и встал у самого моста, там, где стоял пост жандармов. Наполеон с тростью в руке лично около 2-х часов руководил переправой. Пропускал одних, некоторые повозки приказывал сжечь, а лошадей передавал в артиллерию.

Ночью все желающие проехать миновали мост, так как переправой командовал простой офицер».

Расклад по силам французов, вступивших в Белоруссию и сосредоточившихся в Орше, был таков:

Императорская гвардия — 7000 человек.

1-й корпус-5000.

4-й корпус-4000.

6-и и 8-й кавалерийские корпуса — 2000.

Итак, можно с уверенностью утверждать, что к 20 ноября, то есть к началу завершающего этапа отступления, под ружьём у Наполеона было никак не менее 18 000 боеспособных солдат и офицеров. И, кроме того, с армией тащилось примерно 50 000 тысяч бросивших оружие военнослужащих, отставших от своих полков солдат и беженцев. И, самое главное, — два больших и очень ценных обоза! К последней декаде ноября было потеряно не менее трёх четвертей всех вывозимых из России трофеев (по массе), но всё же оставшаяся четверть сокровищ по стоимости превосходила все понесенные утраты. Но приготовьтесь уважаемые читатели, недалёк тот час, когда французы начнут топить и прятать самое ценное.

20 ноября

«Император приказал генералам распорядиться сожжением всех повозок, фургонов и даже всех упряжных экипажей. Лошадей в артиллерию. За нарушение приказа — расстрел. Генералы Жюно, Заончик и Клапаред принуждены сжечь половину фургонов и колясок. Император дал разрешение брать лошадей, лично ему принадлежавших. Были истреблены понтоны, а 600 лошадей из-под них переданы в артиллерию. Днём главная квартира перенесена в Бараны. Вечером Наполеон покинул Оршу и ночевал в Беренове (совр. Барань), поместье немного вправо от дороги, в восьми верстах от Орши».

«Вечером в Бараны прибыл офицер Генерального штаба де Брикеиль».

«Но тут у Наполеона было едва 6000 солдат, несколько пушек и расхищенная казна. В Смоленске оставалось всё-таки 30 000 строевых солдат, 150 орудий, казна.

Генерал-лейтенант граф Де Сегюр».

21 ноября

«Сыро, местность изрезана оврагами вперемешку с лесом. Дорога от местечка Бараны (Барань) до Толочина обсажена по обе стороны берёзами. Незадолго до прибытия императора казаки с пушкой показались впереди пути: они атаковали нескольких пеших кавалеристов, выступивших им навстречу и считавших их (казаков) малочисленными. Казаки показались в небольшом количестве по своему обыкновению, чтобы заманить нас. Полковник 12-го кирасирского полка был взят в плен со многими офицерами».

«Утром Наполеон, гвардия и обозы выступили в Коханово. Пройдя 20 км, остановились на ночлег. Погода тёплая, днём таяло, ночью подмораживало».

Сержант Бургонь в этот день выступил из Орши и ночевал со своим полком в Коханово. Казалось бы, самый обычный день войны. Стычки с казаками, липкая грязь на сапогах, да выматывающие последние силы марш-броски. Но именно в этот день был заложен очень крупный, буквально легендарный клад, более известный как клад солдата Иоахима. И сейчас я хочу более подробно рассказать об этом интересном событии, в главе, названой:

Случилось данное происшествие как раз в тот день, когда войска адмирала Павла Васильевича Чичагова с боем заняли город Борисов. Однако расследование обстоятельств, связанных с заложением и поисками данного клада, судя по архивным данным, началось гораздо позже.

В 1836 году в доме дворянина Станислава Рачковского на одной из окраинных улиц Борисова остановились на воинский постой — в то время это было обязательной повинностью для цивильных жителей — четверо солдат ветеранов, возвращавшихся домой после окончания 25-летней службы. Переночевав, они отправились дальше, за исключением одного, некоего Иоахима, католика, уроженца Могилёвской губернии. Он почувствовал себя плохо, и хозяин оставил его на излечение. Вечером на Покров день (14 октября н. ст.), солдат стал совсем плох и во время некоторого облегчения попросил хозяина дома подойти к нему.

Оказалось, что Иоахим уже был в Борисове в ноябре 1812 года в составе батальона 14-го егерского полка 15-й пехотной дивизии авангарда графа Ламберта. Командовал полком полковник Красовский (впоследствии ставший генералом). В ту осеннюю пору, а это было с 20 по 29 ноября, непролазную белорусскую грязь уже схватило первым морозцем. Земля была покрыта снегом, днём таяло, а к вечеру слегка подмораживало. Почва выдерживала пешего солдата, но тяжело гружённые армейские повозки то и дело застревали на дорогах, так что приходилось подпрягать пристяжных лошадей. Реки Березина и Сха ещё не замёрзли. По Березине ещё только плыли первые тонкие льдины, и она извивалась широкой чёрной лентой по однообразной белесой равнине.

20 ноября 1812 года авангард армии Чичагова под командованием Ламберта в составе 7, 13, 14 и 38 егерского полков, четырёх эскадронов Арзамасского, и четырёх эскадронов Александрийского гусарских полков, 34-й батарейной роты и двух рот Витебского пехотного полка был на марше и, сделав 35-вёрстный переход, расположился на ночлег у Жодино. Выдвинутая вперёд конница заняла Упоревичи, что были всего в 10 верстах от Борисова. Дав войскам непродолжительный отдых, Ламберт поднял их среди ночи и приказал двигаться дальше. Город Борисов и, самое главное, мосты через Березину, были крайне важны для успеха задуманной Кутузовым операции, и поэтому нашим солдатам приходилось поторапливаться. Этот ночной марш 14-го егерского полка прошёл без каких-либо осложнений. За час до рассвета (уже 21 ноября) полк остановился в одной версте от предмостного укрепления (тет-де-пона), который совместно охраняли французы и поляки. Укрепления состояли из двух редутов, построенных южнее деревни Дымки и соединённых между собой траншеей (ретраншементом).

В Борисове, который планировали захватить русские войска, находились остатки Минского гарнизона, всевозможные сборные команды, части тылового обеспечения и отдельные части вновь формируемых французских полков. Кроме того, к «тет-де-пону» подошла польская дивизия Домбровского. Она имела в своём составе 2000 пехотинцев, 500 кавалеристов и 12 артиллерийских орудий. Всю пехоту с четырьмя пушками разместили около предмостных укреплений, а кавалерия с остальной артиллерией осталась в городе. Таким образом, в Борисове сосредоточилось от 5500 до 6500 оккупантов. Выбить их было не просто, и тут могли помочь только внезапность и решительность атакующих.