Существовали и другие причины. Прежде всего, на темпы наступления Красной Армии оказывали серьезное влияние природные условия на театре военных действий. Ленинградская, Новгородская, Псковская области — это обширные леса, незамерзающие болотные хляби, множество озер и рек. Характер такрй местности серьезно ограничивает действия танков и механизированных соединений, возлагая основную тяжесть в боях на плечи пехоты.

Войска привязаны к немногочисленным, очень плохим дорогам. Частые туманы и дожди затрудняют работу артиллерийских и авиационных корректировщиков, что снижает эффективность поддержки наступающих войск огнем артиллерии и с воздуха.

Наконец, С.М. Штеменко подчеркивает еще одно немаловажное обстоятельство. Возможности снабжения советских войск были куда хуже, чем у противника. Это объяснялось тем, что группа армий «Север» имела в своем оперативном тылу, на территории Прибалтики и Восточной Пруссии, развитую сеть железных и автомобильных дорог. Потому и снабжение своих войск немцы осуществляли бесперебойно, в то время как Ленинградский, 1-й и 2-й Прибалтийские фронты ощущали постоянный недостаток боеприпасов и прочих видов снабжения.

Вроде бы с причинами наших неудач все ясно. Однако внимательный историк имеет право задать уточняющие вопросы. Например, в отношении недостатка сил у войск Баграмяна, Попова и Говорова. С.М. Штеменко утверждает, что «с самого начала общая численность группы армий «Север» превышала 700 000 человек, а мы смогли противопоставить ей чуть более миллиона человек». Между тем осенью 1943 года генерал-полковник Линдеман располагал всего двумя армиями — 16-й и 18-й, в составе которых не имелось ни одной танковой дивизии. Эти две армии удерживали фронт длиной более 500 километров, что говорит само за себя. Десять эсэсовских дивизий прибыли для пополнения северной группировки только в начале февраля 1944 года. Кроме того, стремительное наступление Красной Армии на южном и центральном крыле советско-германского фронта заставило Гитлера забрать у Линдемана все резервы. Немецкий командующий мог рассчитывать исключительно на свои наличные силы, разбросанные на широко растянутом фронте. Поэтому справедливости ради следует сказать, что советские войска обладали достаточным перевесом в силах над группой армий «Север». Главной ошибкой немцев в Восточной кампании стала недооценка наших резервов. Это общеизвестно.

Если говорить о крайне неблагоприятном характере местности, то это обстоятельство могло быть как минусом, так и плюсом. Скажем, в Белоруссии местность была не менее заболоченной, лесистой, сильно пересеченной. На этом и построил свои расчеты блестящий советский полководец К.К. Рокоссовский, когда готовил войска к проведению операции «Багратион». Главные удары он решил нанести на танконепроходимой, практически непригодной для действий подвижных кавалерийско-механизированных соединений местности. В результате была достигнута одна из наиболее значительных побед Великой Отечественной войны.

Что касается проблем со снабжением, связанных с отсутствием необходимой дорожной сети, то такая картина была не везде. За два года пребывания на новгородской и псковской земле немцы принимали некоторые меры к улучшению старых дорог и даже прокладывали новые. Немецкий офицер Отто Кариус вспоминал: «Бесполезность многих мер, принятых в непосредственной близости к фронту, вызывала у нас недовольство. Например, кто-то пришел с идеей укрепления дорог в заболоченном районе Тосно. Предполагалось сделать деревянные настилы и покрыть их асфальтом. Дороги уже были проложены до самой Гатчины, а затем приблизились к фронту. Русские, конечно, с удовольствием воспользовались этими хорошими дорогами для наступления в январе 1944 года»[191]. Кроме того, в упомянутом выше докладе Сталину С.М. Штеменко, В.В. Курасов и Л.M. Сандалов составили заявку на поставку 1-му и 2-му Прибалтийским фронтам десятков тысяч тонн боеприпасов для обеспечения апрельского наступления на Идрицу. Значит, возможность надлежащего снабжения войск все же имелась.

Представляется, что главная причина безуспешного штурма линии «Пантера» заключалась в ином. Автор считает нужным опять процитировать донесение Верховному Главнокомандующему от 18 марта 1944 года: «…B сложных условиях Прибалтики требуются более тщательная подготовка к наступлению и несколько лучшая организация боя»[192]. Конечно, это азы военного искусства. Но пренебрежение ими ведет к неминуемому поражению. К сожалению, такая небрежность неоднократно имела место со стороны советского командования в ходе боев на линии «Пантера».

Возьмем для примера штурм Городка. Сверху командующему спустили приказ: взять любой ценой. Целый месяц войска 1-го Прибалтийского фронта пробивали немецкую оборону. В конце концов Городок взяли. В штабе генерала Линдемана сделали простой вывод: если русские так упорно штурмовали этот населенный пункт, то следующий удар они нанесут на Витебск и Полоцк. Следовательно, данные направления надо как можно сильнее укреплять. В результате предпринятые 1-м Прибалтийским фронтом сначала в феврале, затем в марте и апреле 1944 года наступательные действия завершились провалом. Именно потому, что войска Баграмяна наступали на Витебск и Полоцк, где их с нетерпением ждали немцы.

Далее — Идрица! Самый очевидный пример того, как не надо готовить наступление. Между прочим еще в ноябре сорок третьего М.М. Попову стала предельно ясна полная бесперспективность продолжения штурма Идрицы. А в январе 1944 года, когда Генштаб разрабатывал новый план наступления, Военный совет 2-го Прибалтийского фронта официально высказался против сосредоточения усилий на идрицком направлении. Генералы Попов, Булганин и Сандалов доказывали, что операция здесь не имеет перспектив ввиду плотной обороны противника, подвижности его резервов, неблагоприятного характера местности. Но главное было в том, что немцы прекрасно знали о подготовке здесь нашего удара. И, можно сказать, их это вполне устраивало. Представителю Ставки маршалу Тимошенко мнение Военного совета было известно. Но он и не подумал возражать против инструкций, которые дал Сталин. В итоге — еще два провалившихся штурма и совершенно неоправданные потери.

Неудовлетворительная организация боя — это еще одна серьезная причина постигших нашу армию неудач. Прежде всего это касалось работы разведки. С.М. Штеменко вспоминал: «Систему огня противник организовал с учетом наших ударов и многое сумел скрыть от глаз советской разведки. В ходе артподготовки нам не удалось надежно подавить неприятельскую оборону»[193]. Простой вопрос: что произойдет, если огневые очки противника не будут выявлены и уничтожены артиллерией и авиацией? Ответ: наша наступающая пехота сразу захлебнется кровью. Это называется «наступать с завязанными глазами». Какой смысл ставить тому же 1-му Прибалтийскому фронту задачу овладения Витебском, если даже командиры батальонов не знают, с каким сопротивлением врага им предстоит столкнуться? Не говоря уже о том, что на Витебск и Идрицу наши войска наступали не в первый раз и потому оборону немцев должны были изучить досконально. И все равно в день наступления немцы преподносили им сюрпризы.