Под ноги попалось что-то твердое — стопка журналов, вспомнила она, которые Джо отказался выбросить за борт.

Карен почти не сомневалась, что он был здесь, когда она звонила, — а трубку не снял из тупого упрямства. Сзади печально заскрипела сетчатая дверь. Внедорожника на подъездной аллее не было. Если Джо прослушал ее сообщение, то они с ним, должно быть, разминулись на считаные минуты.

Одной рукой держась за перила, другой — подхватив подол вечернего платья, она взбиралась по крутой деревянной лестнице, ведущей в квартиру. Из-за темноты у нее появилось такое чувство, будто она совершает незаконное проникновение в чужое жилище. Дом, где она проигрывала свои фантазии о побеге, казался ей теперь каким-то неродным. Знакомую гаражную вонь машинного масла и пыли пронизывал запах чего-то такого, что она никак не могла определить, — а также чего-то еще, что витало где-то на пороге узнавания.

Карен списала это на странность возвращения туда, где она больше никогда не собиралась появляться.

Пока она поднималась — по одной ступеньке, — начиная привыкать к темноте, в голове у нее всплыла какая-то мелодия. Виктор Серафим… он напевал эту песенку на заднем сиденье «линкольна».

«Двадцать четыре коротких часа…» Эти слова прозвучали в шуршании шелка по ногам — обвиняюще громко, внезапно. Используй свой единственный шанс, прими единственно верное решение.

Только сегодня утром, уезжая, она смотрела на уменьшающееся отражение Джо в боковом зеркале. Он стоял, облокотившись на перекладину старой изгороди, с незажженной сигаретой в уголке рта. Нед, сидевший с ней рядом в детском автомобильном креслице, еще долго махал ему рукой после того, как он скрылся из виду.

А казалось, прошла целая вечность.

Джо уверял ее, что они вернутся. С улыбкой глядя ей в глаза, изо всех сил стараясь выглядеть спокойным после недавней перепалки. Типично в его духе. Нам никогда уже не стать чужими, слышишь?

И вот она сорвалась с вечеринки, чтобы его предупредить.

Откуда-то сверху донесся короткий скребущий звук, который оборвался так же внезапно, как возник. Белка на крыше…

Карен запнулась у отсутствующей ступеньки; сердце ее пустилось вскачь, когда она нащупала выключатель.

Ей пришлось заслониться от неожиданно яркого света. Дверь в гостиную в конце коридора была закрыта. Но Джо когда-то говорил, что он всегда оставляет ее на ночь открытой для циркуляции воздуха. Одно у них с Томом было общее — они не доверяли кондиционерам. Карен осторожно двинулась вперед, попутно распахивая двери и заглядывая в каждую комнату.

В комнате Джо ей сразу же бросились в глаза неубранная постель, неупакованный чемодан и «защитное» одеяльце Неда, наброшенное на спинку стула, — словно оставленное специально для нее. Не это ли он имел в виду, когда с такой уверенностью говорил, что она вернется? Но Джо никогда бы не пал так низко, чтобы отпустить Неда, зная, что тот забыл захватить самое ценное свое сокровище.

Или все-таки?.. Она ощутила резкий прилив страха.

В коридоре за ее спиной погас свет.

Она развернулась.

— Джо?

Кроме нее в комнате был кто-то еще.

В темноте дверного проема нарисовалась черная громада. Теперь Карен узнала его — запах дешевого освежителя воздуха, маскировавшего в «линкольне» вонь затхлого пота. И разлагающейся плоти. Она вскрикнула, но ладонь Рой-Роя тут же накрыла ей рот. Другой рукой громила обхватил ее за талию.

Сопротивляться было бессмысленно.

Ее препроводили в гостиную и пихнули на деревянный стул рядом с дверью. Тощий — Донат — бегло осветил ее фонариком; широкая ухмылка на его физиономии говорила: «Смотрите-ка, кто к нам пожаловал!»

Карен почувствовала, как рука Рой-Роя скользнула ей на загривок и нащупала застежку колье. Но тут он, словно передумав, запрокинул ей голову и смачно поцеловал в губы, после чего, хихикая, удалился. Из кухни донесся хлопок рукопожатия. Небось поздравляют друг друга с удачей. Загремела посуда… то ли кто-то рылся в ящике, то ли вытряхивал содержимое магазинного пакета.

Она с содроганием вытерла рот — торопливо, не желая демонстрировать отвращение, и села, обхватив себя руками. У нее сбилось дыхание.

Кто-то за ней наблюдал.

Света с улицы было достаточно, чтобы разглядеть третьего мужчину. Карен было подумала, что это, наверное, Виктор, но тип, стоявший у камина, был другого сложения и по меньшей мере на голову ниже его.

— Не обращайте внимания на Рой-Роя: этот парнишка не сделает ничего плохого, просто его не обучили хорошим манерам — рос без отца, без матери.

Коротышка подошел поближе и присел на корточки перед стулом Карен, спиной к глухарям. Она рассмотрела лысину, просвечивающую сквозь тщательно зализанные волосы, маленькие глазки на толстом лице, пухлые лиловатые губы. Светлую спортивную куртку. Раньше она его не видела.

— Где Джо? — спросила она.

— Мы надеялись узнать это от вас, — любезно ответил он, протянув ей маленькую ладошку. — Эдди Хендрикс, частный следователь, миссис Уэлфорд. Я работаю на Виктора Серафима. Приятно наконец с вами познакомиться.

— Я тоже о вас наслышана, холуй сраный. — Ее негодование было вызвано намеками на осведомленность, проскользнувшими в его вкрадчивом тоне. А Джо еще заявил, что у нее паранойя, когда она в мотеле стала уверять его, что за ней следят. — Что вы здесь делаете?

— Дверь была не заперта… Я решил, что никто не будет возражать, если мы будем чувствовать себя как дома. — Детектив опустил непожатую руку на колено. — Нам очень нужно с ним поговорить, миссис Уэлфорд. — Он прокашлялся. — Мы можем подождать, если понадобится — всю ночь.

— Напрасная трата времени. Джо не будет ни сегодня, ни вообще. Он здесь больше не живет.

— Почему же тогда вы приехали?

— Мы поссорились, — спокойно ответила Карен, пытаясь вспомнить, что она наговорила на автоответчик. — Джо не всегда берет трубку, и я думала… Он собирался к своей сестре, на север. Я думала, может, застану его до отъезда. Очевидно, я опоздала.

— Вы меня обманываете, миссис Уэлфорд. Я не смогу вам помочь, если вы будете лгать, — мягко проговорил Хендрикс. — Не возражаете, если я сяду?

Он встал, пододвинул стул, стоявший по другую сторону двери, развернул его и сел на него верхом, обхватив руками спинку.

— Меня прислали сказать вашему другу Хейнсу, что планы изменились. Мистер Серафим требует возврата займа, он останавливает часы.

— Так бы сразу и сказали. — Карен откинулась на спинку стула.

— Он хочет, чтобы ему вернули деньги.

— Это не проблема. Если хотите знать, я целый день пыталась до него дозвониться. Мои планы тоже изменились. Том уже знает о… в общем, он знает все. Но это ничего не меняет. Он обещал позаботиться о моем долге.