– Беги! – крикнула я Косте. – Беги к дому!

Но было уже поздно – утоптанная площадка дворика в один миг стала зыбким песчаным месивом, поглощавшим все, что находилось на его поверхности. Падая, мне удалось уцепиться за край дорожки, но опора оказалась ненадежной: асфальт крошился под пальцами, и я неумолимо сползала в раскрывшееся посреди двора жерло огромной воронки.

– Зизи, держись!

Помощь подоспела весьма кстати – к тому моменту, как пальцы Костика обхватили мое запястье, я висела на одной руке над бездонной ямой, почти не надеясь выпутаться из передряги. Но до спасения было еще далеко. Распластавшийся на асфальте Костя не мог удерживать меня до бесконечности, а позвать на помощь не хватало сил – каждый звук, каждое движение могли нарушить хрупкое равновесие, столкнуть нас в бездну.

– По-мо-ги-те… – донеслось сверху, из залитого лучами ласкового солнца мира. – Кто-нибудь…

Но я не пыталась поймать ускользающую голубизну неба, мой взгляд притягивала разверзшаяся под ногами воронка. Оттуда, из глубины мрака, за мной следил пристальный, полный ненависти взгляд… Скосив глаза, я попыталась рассмотреть своего врага. Темнота была густой и почти непроницаемой, но в ее глубине скрывалось нечто живое, и оно страстно желало моей гибели.

– Держитесь, ребята! Осторожно! Осторожно! Лови!

Пальцы Костика почти соскользнули с запястья, и в этот момент в яму упал конец длинного собачьего поводка. Я ухватилась за него рукой, потом почувствовала, что кто-то тянет меня за шиворот, и вскоре уже стояла на асфальте, стряхивая испачкавший одежду песок. Трое парней и две немецкие овчарки с любопытством заглядывали в яму.

– А я думал, там трубы размыло, – заметил один из спасителей. – Надо же, как тебя угораздило!

– Спасибо всем, а тебе, Константин, особенно. Вы мне просто жизнь спасли.

Поблагодарив собаководов, мы с Костиком покинули тихий дворик, едва не ставший для нас самой настоящей могилой. Признаюсь, после таких приключений мне расхотелось бродить по лесопарку в поисках лунатиков, и я предложила отправиться ко мне домой. Костик молча кивнул головой, думая о чем-то своем. Вид у него был растерянный и озадаченный. Заговорил он только в метро, перекрикивая стук колес мчавшегося в тоннеле поезда:

– Зизи! Кажется, я недооценил… переоценил…

– Что? Не поняла, говори громче.

Вагон подкатил к тускло освещенной станции, остановился, и Костя наконец-то смог объяснить, что он имел в виду:

– Прости, Зизи, но я не готов к такому. Ты была права – все это слишком серьезно и страшно. Глупо получилось, сам лез к тебе в напарники и вдруг…

– Ладно, Костя, проехали. Главное – ты оказался в нужном месте в нужное время. Без тебя я бы уже превратилась в корм для червей.

– Ты не сердишься?

Двери захлопнулись, вновь застучали колеса, и я энергично замотала головой:

– Нет, нисколечко.

– …хотелось бы… давай… когда-нибудь… – Его негромкий голос тонул в общем шуме, и мне оставалось только кивать головой, выражая согласие со всем, что говорил этот белобрысый паренек.

– Договорились, Зизи?

– Конечно.

На «Краснопресненской» Костик вышел из вагона, помахал рукой.

– Пока, Костя, – улыбнулась я и поехала своей дорогой.

* * *

После разговора с Чеславом прошло три дня. Жизнь текла на редкость спокойно, и ничто не напоминало о коварных планах лунатиков. Я прилежно караулила Крикуна, но все чаще начинала задумываться, не ошибся ли Чеслав, считая, что Лунный дух придет именно за моим братишкой. Бездействие угнетало. Где-то происходили важные события, а мне приходилось возиться с памперсами, укладывать малыша спать, гулять с ним и готовить детское питание. Крикун спал. Подыскивая себе достойное занятие, я прошлась по квартире, остановилась у книжных полок – среди книг выделялся большой, в коричневом переплете том Шекспира. Автор был не в моем вкусе, но его любил Андрей, и мне захотелось понять причину этой любви. Устроившись возле кроватки Крикуна, я начала перелистовать плотные пожелтевшие страницы.

Время шло. Влюбленный Ромео сообщал о своих чувствах Джульетте, Крикун сладко чмокал во сне, на балконе колыхались, то и дело заслоняя солнце, развешанные для просушки пеленки. Неожиданно скользившие по паркету тени сгустились, на миг напомнив силуэт человека, – создавалось впечатление, что кто-то очень быстро пролетел мимо наших окон.

– Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, – пробормотала я и ринулась на балкон.

Тревога не была напрасной – по крыше соседнего дома бежала худенькая девчонка. Итак, «серая мышка» все же пришла за своей жертвой, но она еще не знала, что здесь ей окажут достойный отпор. Мила ловко спустилась по пожарной лестнице и прошмыгнула в наш подъезд. Я подбежала к входной двери, припала к «глазку», приготовившись встречать незваных гостей. Оглушительно хлопнула дверь лифта, послышались легкие шаги и звук открываемого замка – «мышка» вошла в свою квартиру. Это несколько озадачивало. Я осторожно выглянула на лестничную площадку, осмотрелась, прислушалась. Вскоре из соседней квартиры вышла нагруженная тяжелой спортивной сумкой и зачехленными ракетками Мила. Не дожидаясь лифта, она начала быстро спускаться по лестнице. Я стояла у двери, не зная, что делать. Неужели все расчеты оказались неверными и Мила вместе со своим братцем в самом деле уезжали в турпоход? Или лунатикам срочно потребовались какие-то предметы, находившиеся у них дома? Однако сидя на месте и гадая, что происходит, вряд ли можно было узнать правду. А сейчас у меня появилась великолепная возможность выяснить, где скрывается эта девчонка. Такая информация могла бы здорово помочь Чеславу, вывести его на след лунатиков. Закрыв дверь на два замка, я начала крадучись спускаться вслед за Милой. Блондиночка тем временем вышла из дома и неторопливо направилась в сторону метро.

– Все ты врешь, Сашка! Такое только в кино показывают.

– Нет, не вру!

– Врешь! Врешь! Врешь!

Стоявшие у подъезда карапузы яростно, со слезами на глазах, спорили о каких-то своих делах.

– Он залетел на тот балкон, Мишка!

– Вы о чем, ребята? – наклонилась я к малышне.

– Мишка мне не верит, а тот парень правда летал, как птица! – обиженно пояснил Сашка.

И тут я сообразила, что оставила балкон открытым! Лунатики обдурили меня, и теперь все решали секунды. Вихрем промчавшись по лестнице, я ворвалась в квартиру и замерла на пороге детской. Склонившийся над кроваткой изможденный лунатик протягивал тощие руки к ребенку…

– Андрей!

Он не отреагировал на мой крик, продолжая рассматривать спящего Крикуна. Медлить было нельзя. Схватив подвернувшийся под руку том Шекспира, я швырнула им в Андрея. Он не сумел увернуться от любимого писателя – пошатнулся, схватился за голову, отступил от кроватки на пару шагов. Взяв стоявший поблизости складной стульчик, я заслонила Крикуна и замахнулась для удара: