Когда приехали домой, Женя сразу прошла в кухню, начала греметь тарелками, собираясь готовить ужин. Тамерлан стоял в дверях кухни и наблюдал за ней.

– Жень, ну что ты как маленькая, ей-богу, не дуйся.

Она фыркнула.

– Я не дуюсь.

Он подошёл к Жене, забрал у неё из рук поварешку, обнял, приподняв ее голову за подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

– Тебя бы устроило, если бы я начал говорить тебе, как правильно писать диссертацию? Что вот здесь вы, товарищ профессор, дали маху, а нужно сделать так-то и так-то.

– Ты не умеешь писать диссертации, – она отвела взгляд, зная, куда он клонит.

– А ты не умеешь ловить преступников. Пусть каждый занимается своим делом, хорошо?

– Хорошо. Больше вообще ничего не скажу, даже если узнаю что-то важное.

– Вот если узнаешь что-то важное, сказать нужно. Но дальше – мы сами.

Он поцеловал её в лоб. Женя уже было собиралась простить Тамерлана, но тут зазвонил его телефон.

– Извини, я отвечу, вдруг что-то срочное, – он выпустил Женю из объятий и снял трубку. – Алло?

Он вышел из кухни, но краем уха Женя уловила суть разговора. Как будто мало им было того, что они повздорили. Звонила бывшая жена Тамерлана. Последнее время Ирина появлялась в их жизни чуть ли не ежедневно. То Марат что-нибудь натворил, то у неё проблемы со здоровьем, то дверь заклинило, то ещё что-то. Ей всегда нужна была помощь Тамерлана. Иногда Ирина представлялась Жене неподвижной калекой, которая только и может, что звонить бывшему мужу. Все остальное она, казалось, без помощи Тамерлана делать не могла. Но Женя знала, что Ирина далеко не калека. Тамерлан ей как-то показывал фотографии сына, и на нескольких присутствовала Ирина. Она все ещё была весьма привлекательной женщиной, выглядела младше своих лет, стройная и ухоженная. Женя никогда не была ревнива, но она прекрасно понимала, чего добивалась бывшая жена Тамерлана. Манипулируя его чувством ответственности за сына, Ирина делала все, чтобы вернуть бывшего мужа. Это было очевидно, но, кажется, не для Тамерлана.

Женя, услышав, как тот закончил разговор, поняла: если сейчас Тамерлан скажет, что ему снова надо ехать к Ирине и сыну, то на этом всё. Она готова делить его с работой, но не с бывшей женой. Тамерлан вернулся в кухню и ещё не успел ничего сказать, как Женя поняла, что была права. Ирине опять срочно нужно присутствие Тамерлана.

– Что на этот раз? – ехидно спросила она. – Кран потек или гвоздь нужно забить?

– Жень, не надо так.

– Что, скажешь, не собираешься к ней сейчас ехать?

– Собираюсь, но я думал, что ты все понимаешь, мы ведь уже обсуждали это.

– Обсуждали и я понимаю. Понимаю ее, но не тебя.

– Там мой сын.

– Мне кажется, все беды Марата от вашей чрезмерной опеки. Твоя бывшая ему шагу не даёт ступить, а ты тут же мчишься его «воспитывать» по любому поводу. Может, стоит отпустить его и позволить делать, что он хочет? Попробуй и увидишь, как жизнь всех вас троих измениться к лучшему.

– Жень, ты не знаешь, о чем ты говоришь.

– Почему же?

– Да хотя бы потому что у тебя нет детей.

– Ну, с такими ухажерами, боюсь, у меня их и не будет.

Тамерлан прищурился, одарив ее пронзительным взглядом.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Хочу сказать, что не мешало бы тебе уже определиться и взять свою жизнь под контроль. Ты как-то сказал, что я маленькая девочка и мне пора повзрослеть. Тебе самому не мешало бы повзрослеть или, по крайней мере, перестать жить прошлым.

– Я не живу прошлым, ты ошибаешься.

Женя упрямо покачала головой.

– Знаешь. Я не хочу больше об этом разговаривать. Что бы я не сказала, ты все равно туда поедешь. Каждый раз, когда мы вместе, она дёргает тебя, и ты тут же срываешься с места. И так будет всегда. Я этого не хочу. Уходи!

– Уйти!

– Да!

– Навсегда?

– Да, навсегда, – Женя с вызовом посмотрела Тамерлану в глаза. – Я очень люблю тебя, но именно поэтому мне нужен ты весь. Не какая-то часть тебя, не половина. А весь ты. Либо так, либо никак…

– Жень, не надо так… Она всё-таки мать моего сына, и у меня есть обязательства…

– Конечно, вы в разводе уже почти двадцать лет, но ты до сих пор чувствуешь себя в чём-то виноватым. Перед ней у тебя обязательства. Зато передо мной у тебя нет никаких обязательств. Ведь я никто.

– Ты глупости говоришь, Женя.

– Да, я глупая.

Тамерлан развернулся и направился к двери, бросив через плечо:

– Я и правда пойду. Но не потому, что всегда хочу бежать к ней, как ты думаешь, а потому что, если останусь, ты наговоришь ерунды, а потом пожалеешь.

– Да я уже жалею. Жалею о том, что полюбила тебя, – голос Жени сорвался на крик.

Тамерлан бросил на неё жесткий взгляд.

– Что ж, и мне очень жаль.

Один.

Внимаешь с тоской,

обвеянный жизнию давней,

как шепчется ветер с листвой,

как хлопает сорванной ставней.

«Заброшенный дом»

Андрей Белый

– Ч…что это? – Данила уставился на старую потрепанную тетрадь в кожаной обложке, которую положил перед ним следователь Нургалиев.

– То, что вы вчера искали в музее.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – он сложил руки на груди, презрительно скривив рот. Парень делал вид, что ему безразличны слова следователя, но Нургалиева было непросто обмануть. Тамерлан прекрасно видел, что Данила боится.

– Не отпирайтесь.

– Не был я ни в каком музее и уж тем более ничего не искал.

– Как же не были? Ваша одногруппница Оля Печёнкина вас там видела. Не просто видела, вы ей сами сказали, что «кое-что искали в музее».

– Да мало ли что наплела эта дура. У неё мозги набекрень.

– Она не единственная, кто вас видел. Были и другие, кто дал показания, что вы были в музее и искали в старом секретере вот это, – Тамерлан ткнул пальцем в тетрадь.

Данила занервничал, начал кусать ноготь на большом пальце.

– Ну и что, разве это преступление? Я вообще не знаю, что в этом дневнике.

– Так откуда тогда знаете, что это именно дневник и где он хранился?

– Я… я предположил.

Тамерлан закурил, откинувшись на спинку кресла. По большому счету им нечего было предъявить Даниле. Да, у него наверняка не было алиби на все те дни, когда произошли убийства, ведь теперь он не мог утверждать, что был вместе с Игорем. Но отсутствие алиби не доказывало его причастности к преступлению. Женя была права, как бы ему ни хотелось этого не признавать: был только один способ доказать виновность Данилы. Нужно было запугать его, сделать вид, что у следствия есть что-то против него, от чего он не сможет отвертеться, нужно было, чтобы он сам признался. Смотря на этого невзрачного паренька со светло-каштановыми волосами, маленькими постоянно бегающими глазками, покусывающего заусенцы то на одном пальце, то на другом, Тамерлан испытывал чувство брезгливости. Чутьё подсказывало ему, что перед ним преступник. Преступник, который еле держит себя в руках. Тамерлану нужно было, чтобы тот сорвался и, не выдержав, заговорил. Иначе придётся его отпускать, а отпускать его ох как не хотелось.