эльфийка собирается уничтожить фрукт, отыграться на нём, коли не получается расправиться с виновником плохого настроения.

— Я стараюсь всегда желать ему добра, — потупила взгляд Анайрэ, зачем-то взявшись за гребень из яшмы и золота и принявшись расчёсывать не вплетённую в причёску прядь. — Валар говорят, что зло в сердце обернётся против того, кто его носит. Я верю Владыкам.

— О, полностью согласна! — Нерданель впилась зубами в персик, жена Нолофинвэ вдруг представила, что вот так подруга могла укусить Феанаро за что-нибудь. Стало смешно, стыдно и страшно одновременно. — Я это устала повторять! Раньше Куруфинвэ меня слушал. Ты понимаешь, как мне удавалось его убедить. Понимаешь ведь? Сама делаешь так же?

Анайрэ смущённо заулыбалась.

— Но теперь Куруфинвэ переменился ко мне. Вот скажи, я что, стала менее красивой? Почему ваш певец растекается медовой лужицей при виде меня, а мой муж, которому я родила семерых прекрасных сыновей, считает важным что угодно, кроме моего мнения?! Ты знаешь, что он устроил, вернувшись из своего тайного путешествия?! Он обвинил семью, что мы его предали, понимаешь?

Супруга Нолофинвэ замерла, рука с гребнем застыла.

— Что?

— Что слышала. Прости, мне сейчас не хочется рассказывать подробности, я просто спрошу: ты поддержишь меня, если я уйду от мужа?

Анайрэ приоткрыла рот, однако так ничего и не сказала, глаза стали испуганными.

— Ладно, подруга, — отмахнулась жена Феанаро, разделавшись с персиком, очень соблазнительно облизнув губы, — считай, что я ничего не спрашивала. Сама со своим принцем разберусь. Просто знаешь, очень обидно понимать, что тебя ценят меньше, чем вещь, что детей, которых ты носила под сердцем, обвиняют в предательстве за попытки принести в Дом Финвэ мир. Мне не нужны эти три Дома, понимаешь? Почему-то в семье моего отца нет Первого и так далее Домов Махтана. Это безумие длилось столетиями, и теперь я понимаю — с меня хватит. И да, если я захочу, буду говорить не Тирион, не Сирион, а Фирион! И пусть меня тоже не пускают ни в одну библиотеку!

Анайрэ не была уверена, что Нерданель поняла, какое страшное слово сказала, но даже если это произносилось нарочно… Комментировать подобные вещи было слишком неприятно.

Многообещающее событие

Со всех сторон к горе Таникветиль съезжались на традиционный Праздник Урожая гости со всего Амана, как в давние времена, когда эльфов было ещё немного и все хотели веселиться вместе и с размахом. Приехали даже Тэлери из Альквалондэ и окрестностей, чего уже давно не случалось.

Наблюдая с помощью Палантира за собирающимися толпами, сверкающими изысканными украшениями, Куруфинвэ-младший многозначительно переглянулся с сыном: в этот раз суждено померкнуть и выглядеть простыми стекляшками даже алмазам, огранённым самим Вала Ауле.

— Амбаруссар! — позвал магией чёрной сферы братьев самый похожий на Феанаро сын, надеясь, что хоть один из Видящих Камней находится рядом с близнецами и они ответят.

«У нас всё готово! — с двух сторон закричали младшие братья, используя осанвэ, и Куруфинвэ-младший схватился за голову. — Всё, что надо, уже отвезли и установили! Не мешай, мы с мамой разговариваем!»

Тьелпе, рисуя угольком на доске, тихо усмехнулся. Его совместный с отцом и Амбаруссар проект должен запомниться не меньше новой песни Макалаурэ, которую менестрель обещал спеть, только если на то будет воля Эру. Однако юный мастер не сомневался: Кано сделает всё, чтобы Илуватар благословил его затею, какой бы сомнительной она ни была.

На то он и Феанарион!

***

Приезжать на большое торжество в одиночестве было странно. Никогда ещё Нельяфинвэ не появлялся на праздниках раньше всей семьи и теперь понятия не имел, чем себя занять.

Бесцельно бродя между рядами скульптур и картин, привезённых для обмена на другие ценности, Феаноринг сдержанно поздоровался с королём Ольвэ, который, держа под руку старшего сына, о чём-то очень увлечённо беседовал с ослепительно сверкающей струящимся платьем Майэ Илмарэ, а принц Айриольвэ, казалось, сгорал от смущения и мечтал скорее вернуться к играющей с детьми на хрустальных качелях жене.

Зная, что скоро должен приехать друг с семьёй, Нельяфинвэ надеялся решить свой вопрос до появления Асталиона, чтобы поговорить с ним о предстоящих планах по существу, зная точно все важные детали.

Засмотревшись на ведущую к месту гуляний дорогу, меняющую оттенки в зависимости от свечения Древ, старший Феаноринг углубился в размышления, поэтому появление рядом той, с кем он собирался серьёзно поговорить, показалось неожиданностью.

— Содержание письма было сюрпризом, — сквозь фальшивую улыбку произнёс нежный голос, и Нельяфинвэ понял — продолжать разговор смысла нет.

Но почему-то не ушёл.

Заметив, что бывшая супруга одета в белое с чёрным и золотым, а в волосы, падающие ниже талии мягкими сумрачными волнами, вплетены жемчужные нити, сын Феанаро снова убедился — Ниэль всем своим видом демонстрирует, что с Первым Домом Нолдор её связывает разве что дочь.

Однако Майтимо понимал: разговор должен состояться.

— Странно видеть тебя одного, — снова зазвенела серебряным колокольчиком эльфийка, — где же Феанаро Куруфинвэ, появления которого сегодня ждут как никогда? И что заставило тебя отказаться от половины обычного количества украшений?

— Ниэль, — Майтимо, краем глаза заметив принца Турукано с большой и не совсем трезвой компанией, повлёк бывшую супругу дальше от дороги, в сторону цветочной поляны, — я уезжаю из Тириона. Об этом было достаточно сказано в письме. Вижу, ты его прочитала, поэтому не стану повторяться. Я хочу позвать тебя ехать со мной. Мы можем начать всё сначала, и тогда на севере Валинора появится новый род Нолдор. Наш с тобой.

Эльфийка опустила серо-голубые глаза.

— Нет, Майтимо, — ответила она после недолгого молчания. — Я вижу, ты не хочешь того, что предлагаешь. Ты говоришь всё это, потому что… Так положено. Так надо. Так все делают. А я, — эльфийка улыбнулась искренне, подняла взгляд, — не хочу, как надо. Удачи тебе, Майтимо.

Посмотрев вслед уходящей через россыпь розовых, сиреневых, белых и нежно-голубых цветов бывшей супруге, старший Феаноринг подумал, что, как бы ни обидно было получить отказ, Ниэль права — то, «как надо», совершенно не вдохновляет.

Зато появилось ощущение полной свободы дальнейших действий. Теперь можно строить любые планы, руководствуясь исключительно собственными идеями.

***

Плавно и горделиво выйдя из искрящейся в свете Лаурелин золотой кареты, Артанис незаметно кивнула служанкам, что пора затеряться среди